Олдерман поднял глаза к мозаичному потолку. На секунду мне показалось, что в нем, кроме злости, живут и другие чувства. Готов поклясться, во взгляде его промелькнула грусть. Правда, ее тут же вновь застлала пелена отчуждения.
– Как будто тебе недостаточно было, что ты явился причиной смерти своего брата, – уставился он с укором на сына.
Тот изо всех сил пытался поставить кубок на стол, но пальцы его не слушались, и ему удалось это только с третьей попытки. На кисти его остались поблескивать пятна золотой жидкости.
Я, тронув его за плечо, жестами показал:
– Хэрт, я с тобой.
А что еще тут сказать? Надо же было, чтобы он знал: в этой комнате есть человек, который ему сочувствует.
Мне поневоле вспомнился рунный камень, который он показал мне полгода назад. Перт – знак пустой чаши. Любимый символ моего друга-эльфа. Он признался, что детские годы опустошили его. Поэтому он наполнил себя рунной магией и новой семьей. В числе прочих членом ее был и я. И мне очень сейчас хотелось проорать прямо в ухо мистеру Олдерману, что его сын куда лучший эльф, чем когда-либо были его родители.
Вот только вряд ли бы вопли помогли делу, из-за которого мы сейчас здесь находились.
У меня был вариант оживить Джека, разбить витрину и силой экспроприировать камень. Только ведь у мистера Олдермана наверняка состоял на службе какой-нибудь там отряд быстрого реагирования. А в таком случае исцеление Блитцена просто теряло смысл. Привести его в норму лишь для того, чтобы он был почти тут же убит охранниками этого мерзкого типа? К тому же я сомневался, что Скофнунг сработает, если владелец нам не вручит его добровольно. У волшебных предметов странные установки, тем более если они идут в комплекте с заколдованным мечом.
– Мистер Олдерман, – снова заговорил я, изо всех сил сдерживая ярость в голосе. – Чего вы от нас хотите?
– Простите, не понял, – чуть приподнял брови он.
– Ну, кроме желания, чтобы ваш сын всегда был несчастным, – продолжал я. – Этого вы добились, и у вас классно вышло. Но, насколько я понял из ваших слов, для вас нет никакого прока в помощи нам. А если он вдруг появится? И какой именно прок вам нужен от нас?
Он одарил меня чуть наметившейся на губах улыбкой.
– Я смотрю, молодой человек знает толк в бизнесе. Впрочем, от вас, Магнус Чейз, мне требуется не столь уж много. Вам, вероятно, известно, что Ваны – наши родовые боги. А Фрей, соответственно, наш покровитель и повелитель. Когда он еще пребывал в младенческом состоянии, ему подарили на первый зубок весь Альфхейм.
– То есть он вас пожевал и выплюнул, – вырвалось у меня.
Улыбка на губах мистера Олдермана увяла, так до конца и не распустившись.
– Я имею в виду, что дружба с сыном Фрея весьма ценна и полезна для нашей семьи. Поэтому моя просьба заключается в следующем: вы согласитесь у нас какое-то время пожить и, возможно, принять участие в небольшом приеме всего лишь для нескольких сотен наших ближайших знакомых. Покажетесь им, сделаем с вами несколько снимков для прессы. Вот как-то так.
Я в это время глотнул из кубка, и чудо-напиток показался мне на сей раз омерзительным. Перспектива совместного снимка с мистером Олдерманом радовала меня не больше, чем отсечение головы гарротой.
– Значит, считаете, что ваш сын, которого вы стесняетесь, до того испортил вам репутацию, что теперь только я вам могу распушить реноме? – осведомился с издевкой я.
– Теряюсь в догадках по поводу термина «распушить», но полагаю, мы с вами друг друга поняли, – отвечал мне он.
– Да вроде все ясно. – Я поглядел на Хэртстоуна, но он сейчас находился в малокоммуникабельном состоянии. – В общем, мистер Олдерман, если я соглашусь на совместное фото с вами для прессы, вы согласитесь отдать нам камень?
– Ну-у, – протянул этот достойный джентльмен, потягивая напиток из кубка. – Я еще ожидаю взамен кое-каких деяний от своего строптивого блудного сына. У него здесь осталось незавершенное дело. Он недоискупил вину и обязан наконец заплатить вергельд.
– Что еще за вергельд? – взволновался я, очень надеясь, что эта штука не связана с вервольфом, то есть с волками.
– Хэртстоун прекрасно знает, что я имею в виду, – уставился на него мистер Олдерман. – И учти, – угрожающе сдвинул он брови. – Все должно на сей раз пройти без сучка без задоринки. Просто выполни то, с чем был должен справиться уже много лет назад. А Магнус, пока ты справляешься, поживет в нашем доме.
– Стойте! О чем вы? – вмешался я. – Мы не сможем остаться у вас надолго. Меньше чем через четыре дня нам совершенно необходимо быть в другом месте.
На сей раз мистер Олдерман улыбнулся так широко, что нам стали видны почти все его идеально белые зубы.
– В таком случае Хэртстоуну надо поторопиться. – И, резко поднявшись с жесткой скамьи, он крикнул: – Инге!
Хульдра примчалась с полотенцем в руке.
– Обустрой моего сына и моего гостя, – отдал приказ мистер Олдерман. – Они будут жить в старой комнате Хэртстоуна. И не рассчитывайте, Магнус Чейз, что вам дозволено здесь своевольничать, – проговорил он сурово. – Мой дом – мои правила. Только попробуйте забрать сами камень, и, сын вы Фрея или нет, для вас это плохо кончится.
С этими словами он грохнул об пол свой кубок с остатками напитка, словно стремясь, чтобы даже лужа от него получилась гораздо больше, чем у сына.
– Убрать здесь все, Инге, и подтереть! – рявкнул он напоследок и, громко топая, вышел из комнаты.
Глава XXIV. О, вы хотите дышать? Тогда это вам обойдется еще в три золотых
Комната Хэртстоуна? Она была больше похожа на изолятор Хэртстоуна.
Мы вытерли лужи с пола гостиной (именно мы, а не Инге, потому что настояли на помощи ей), а затем она повела нас по широкой лестнице на второй этаж, а затем дальше, по холлу, украшенному дорогими гобеленами, между которыми, в нишах, красовались очередные артефакты. Наконец мы остановились возле гладкой металлической двери, без малейших изысков и украшений. Отпирая ее большим старомодным ключом, девушка сморщилась, словно обжегшись.
– Ох, извините, – сказала она. – Но дело в том, что все замки в этом доме сделаны из железа, а это очень неприятно для таких духов, как я.
Мне показалось, что «очень неприятно» чересчур мягко сказано. Вид у нее был такой, словно ее подвергли жестокой пытке. Видимо, мистер Олдерман специально поставил такие замки, чтобы
