исходное положение.
– Серегин? – вызвал раненого Марканов. – Ты в бронекостюме?
– Да, – сквозь зубы, преодолевая боль, ответил прапорщик.
– Как же получил ранение?
– Несколько пуль в одно место. Пробили защиту, бля, кость повреждена, нога не слушается.
– Кровь останови.
– Вы за меня не беспокойтесь, валите этого пидора.
– Ползи к лестнице, сможешь?
– Смогу, командир.
Пулемет пока молчал, несмотря на данные по коридору очереди «ВАЛов».
Может, завалил пулеметчика?
И тут, как бы опровергая предположение офицера «Виртуса», пулемет снова ударил. Посыпался мелкий камень. Марканов вызвал раненого:
– Жив, Серегин?
– Жив, но эта тварь пристрелялась ко мне, не успею уйти.
– Гриша! Колбин! – вызвал капитан второго прапорщика из левого крыла.
– Я, командир.
– Серегину помощь нужна. Мы с Николаевым откроем шквальный огонь, а ты вытащи его к лестнице.
– Понял, товарищ капитан. Стреляйте выше сорока сантиметров, иначе меня заденете.
– Тебя мы увидим. Стас, готов?
– Готов.
– Огонь! Пошел, Гриша.
И все же пулеметчик успел рассмотреть в рассеявшемся дымном облаке силуэт Колбина и дал короткую очередь. Прапорщик уткнулся лицом в бетонный пол.
– Гриша?
Прапорщик молчал.
– Стас? Заметил вспышки?
– Заметил, но пулеметчик, видимо, из-за защиты бьет, я тот угол плотно из «ВАЛа» обработал.
– Готовь «гюрзу».
– Есть.
Марканов извлек свой пистолет, привел в боевое положение.
– Слушай меня, Стас. На счет «три» встаем и, ведя непрерывный огонь по всему пространству коридора, с упором в левый угол, идем вдоль стен на противника. Надо его завалить. Понял?
– Понял.
– Тогда, раз, два, три, подъем. Огонь!
Поднявшись, офицеры открыли огонь бронебойными пулями пистолетов «гюрза». Они выпустили все тридцать шесть пуль, по магазину каждого ствола, сблизившись с врагом почти вплотную. Раздался вскрик, и пулемет умолк.
В этот момент в коридоре неожиданно зажегся свет.
Этого никак не ожидали Марканов с Николаевым, сразу же упавшие на пол, перевернувшиеся на спину и вновь взявшие в руки «ВАЛы». Мгновенно перезарядив их, офицеры были готовы открыть огонь в обратном направлении.
Из дальнего угла кто-то выкрикнул:
– Не стреляйте. Я – раб, здесь нет бандитов, они в лаборатории.
– Поняли тебя. Оставайся на месте.
Марканов развернулся, взглянул туда, где за пробитой железной плитой, возле пулемета, лежало простреленное, изуродованное тело стрелка. От его головы осталась только затылочная часть. Он лежал у самой двери входа в лабораторию. Пулеметчик был последним внешним бастионом преступников, запертых в своем логове.
– Стас, – приказал Марканов, – быстро проверь этого раба и посмотри, что там в комнатах, я вызову подкрепление.
Прапорщик, подготовив автомат, пошел в дальний конец коридора.
Марканов вызвал Сухова:
– Сухов! Говорит командир. Что там на улице?
– Толпа двинулась к дому.
