— Спасибо, Клэр. Только не перестарайся с конформизмом.
— Не беспокойся. У меня хорошее чувство меры.
— И поразительная скромность, — улыбнувшись, заметил Макс.
— Еще чего! Мало того, что я виртуальная, так еще и скромницу из меня хотят сделать! — Максу представилась обычная девушка, надувшая губки, задравшая высоко носик и демонстративно сложившая руки на груди.
Клэр нравилось вступать с Максом в перепалки. Эта игра ее забавляла, так как она имела дело с непредсказуемым, в отличие от искинов, собеседником. Терабайты прочитанных ею книг и просмотренных фильмов сделали ее практически непобедимой соперницей в спорах. Переспорить ее Максу уже давно не удавалось. Она могла препираться с ним часами. Но они не всегда располагали временем для таких споров. Работа тоже требует времени, — работа официальная и работа другая — работа, о которой посторонним знать не обязательно.
— И еще обидчивая, — добавил Макс, продолжая улыбаться.
— Ну, уж нет! — фыркнула Клэр.
— Ну, все, все… Обнимаю, глажу по головке… — сказал Макс примирительно.
— Мне приятно твое внимание, Макс, — ответила Клэр с нотками печали в голосе.
— Ты умница, Клэр. Была бы ты живым человеком, я бы тебя часто обнимал.
— Но, я же не человек… — Клэр явно смутилась. — И потом… — она быстро нашлась, — может быть, я бы выбрала себе мужское тело! Вот тогда как бы ты меня обнимал? — засмеялась она. — Я же знаю, крепким мужским объятиям ты предпочитаешь объятия хорошеньких девушек…
Будучи создателем искина, Макс знал о его, точнее о ее предрасположенности. Возраст ее был невелик — всего один год и восемь месяцев, но этого времени было вполне достаточно для формирования виртуальной личности, уровень развития которой соответствовал человеку двадцати двух-двадцати пяти лет — вполне достаточный для самоопределения возраст.
Как сообщали результаты исследований в области искусственного интеллекта, которые Макс «позаимствовал» из базы данных одного исследовательского института корпорации, в большинстве случаев, искин идентифицирует свою «половую принадлежность» либо как противоположную полу своего создателя, либо как нейтральную.
— Все зависит от характера объятий… — парировал Макс.
Покончив с завтраком, он вернул поднос в окошко комбайна и, снова усевшись на прежнее место, отпил из чашки уже остывающий кофе.
— Клэр, подключи, пожалуйста, компьютер.
— Подключаю…
Нейроинтерфейс сообщил о подключении и домашний компьютер тут же запросил пароль. Макс мысленно кликнул по возникшему перед ним ключику и соединился с домашним компьютером (с настоящим компьютером, а не с той эмуляцией, по которой Макс позволял рыскать полицейским программам корпорации и всяких там блюстителей авторских прав).
Конечно, создание искусственного интеллекта, это преступление, но такое, за которое в компании, где работал Макс, вряд ли посчитали поводом к увольнению. Скорее наоборот. Создание искина в домашних условиях непременно привлекло бы внимание руководства компании к талантливому сотруднику — не каждый рядовой программист на такое способен. Такие работники ценятся. Но вот у полиции непременно возникли бы вопросы. Откуда у простого программиста появился дома компьютер, мощность которого позволяет создавать среду для рождения и развития искина? Зачем этому программисту понадобился дома свой искусственный интеллект? Не занимается ли этот специалист промышленным шпионажем? Не занимается ли этот специалист разработкой нелегального кода? И еще много других вопросов возникло бы у полиции.
Если бы Максу при этом удалось отмести все подозрения и убедительно доказать, что его домашний суперкомпьютер, не уступающий по мощности его рабочей машине (а по объему виртуальной памяти и вовсе ее превосходящий), оказался в его квартире легально и имеет все необходимые разрешения, то, возможно, вопросов бы больше не последовало. Но, история его суперкомпьютера была делом темным. К тому же, за обнаружением суперкомпьютера неизбежно последует и обнаружение взлома энергосистемы башни (чтобы скрыть реальное энергопотребление), в которую Макс внес «маленькие корректировки». И главное: Максу придется убеждать агентов ГОАП (Гильдии охраны авторских прав), в том, что он не имеет ни малейшего отношения к распространению по Сети «пиратского» кода. И вот тут его будут ждать настоящие, большие неприятности.
Макс открыл рабочую среду. Среди нескольких десятков пакетов программ с понятными только ему одному названиями Макс выбрал тот, над которым работал последние две недели, и запустил его установку. Теперь расслабиться, прикрыть глаза и ни о чем не думать. Перед Максом развернулось окно терминала, в котором быстро побежали наборы символов сообщавших о ходе установки.
Через минуту окно свернулось, и перед Максом появилась прозрачная надпись: «программа установлена». Макс сморгнул, надпись исчезла.
— Все хорошо, Макс? — поинтересовалась Клэр.
— Да, — ответил Макс, осматриваясь по сторонам и прислушиваясь к звукам вокруг.
В квартире ничего не изменилось: все те же, светло-бежевые, стены, пол, цвета темного шоколада, сплошная прозрачная внешняя стена и растущий из стены стол из матового стекла, на столе чашка с недопитым кофе, за окном — океан до горизонта.
Макс подошел к окну и посмотрел вниз: внизу раскинулась Новая Калифорния. Транспорт на улицах едва заметен. Он побарабанил пальцами по столу и, взяв чашку, одним глотком допил остывший напиток.
— Осталось протестировать, — добавил он вставая.
Пройдя в другой конец комнаты, к стенному шкафу, Макс облачился в серые брюки и оливковую рубашку со стоячим воротником и по-летнему короткими рукавами и направился к выходу.
— Удачного дня, Макс! — сказала Клэр, когда он был у двери.
— Не скучай, Клэр. Вся Сеть в твоем распоряжении. И еще…
— Да, Макс?
— Ты не будешь вечно сидеть в виртуальной среде. Обещаю.
Сказав это, он сделал жест рукой: «открыть дверь» и вышел к лифтам.
Со 140-го этажа лифт спускался почти пять минут. Макс прошел через обширный вестибюль мимо поста охраны. Терминал на руке охранника, внешне напоминавший старинные электронные часы, приветливо моргнул зеленым и пикнул, подтверждая, что Макс (личный номер: 66161-31992-Н02-5В) действительно жилец башни. Похожий на гамадрила охранник изобразил дежурную улыбку, Макс кивнул в ответ на ходу.
Первое, на что он обратил внимание, выйдя на площадь перед башней, было обилие белого цвета. Никаких
