– Ты допускаешь, что Хашим способен на измену?
Рамазан ответил со злостью в голосе, и эту злость почувствовал Карамулло:
– Ради собственной шкуры и денег Хашим способен на все! На измену в том числе!
– Мне кажется, ты просто ненавидишь своего начальника. Почему? Хотя можешь не отвечать. Я сам не доверяю ему. Поэтому решил сменить командование четвертой группой!
Рамазан напряженным голосом спросил:
– И кто встанет вместо него?
Карамулло усмехнулся:
– Тот, кто убьет Хашима! Но я желал бы видеть вместо него тебя! Однако так просто снять его я не смогу. Остается одно: убрать Хашима. Сможешь это сделать!
– Смогу!
– Мне по душе твоя уверенность. В общем, так! Убрать Хашима надо во время боя с русскими так, чтобы никто не заподозрил, что его убил кто-то свой! Один выверенный выстрел, и ты командир группы. Командование примешь на себя сразу же после гибели Хашима. Если кто-то проявит недовольство, я подтвержу твои полномочия.
Рамазан с угрозой произнес:
– Тот, кто проявит недовольство, последует за Хашимом!
– Ну, нет! Вот это я тебе запрещаю. Так ты мне всю группу расстреляешь. Кем командовать будешь?
Рамазан сбавил тон:
– Я все понял, саиб! Благодарю за доверие!
– Отблагодаришь делами своими. Как только решишь вопрос с Хашимом, сообщи мне! Лично мне! Вопросы, Рамазан?
– Нет вопросов!
– Да поможет тебе Всевышний, воин. Будущий заслуженный полевой командир.
– Аллах акбар, саиб!
Карамулло отключил связь.
Рамазан поднялся, привел себя в порядок. Он еще находился в каком-то ступоре. В ощущении нереальности происходящего. То, что ему предложили, было так неожиданно, и бандит находился в некоторой растерянности. Он должен убить Хашима. Занять его место. Это было заветной, тайной мечтой Рамазана, и вдруг Аллах словно услышал его. Сам Карамулло приговорил Хашима. Это значит, теперь только от Рамазана зависит его будущее. Командир группы – это не боец. Командир группы уже фигура в иерархии моджахедов. Командир группы имеет не только власть над людьми, пусть всего над несколькими десятками, но и получает денежное содержание намного выше, чем обычный моджахед. Выполнив приказ Карамулло, можно войти в окружение известного полевого командира. А там, глядишь, и Фархади. Возглавить собственный отряд, а еще лучше осесть в лагере подготовки моджахедов одним из начальников. И для этого надо всего лишь убрать Хашима, которому еще час назад Рамазан готов был безо всякого вознаграждения отсечь голову. Он завалит Хашима. Обязательно завалит. Главное, что тот не знает, какой приговор в отношении него вынес Карамулло. Вопрос, почему саиб приговорил одного из своих командиров? Где и когда тот перешел дорогу Карамулло? Но где-то перешел. И серьезно подставил саиба, иначе тот не был бы так строг. Надо узнать у Али-Омара, что предопределило решение Карамулло, чтобы самому не повторить ошибку Хашима. Да, Али-Омар расскажет, что стало причиной приговора. Но хватит мечтать. Надо дело делать. Сейчас нельзя показывать, что он, Рамазан, имел связь с Карамулло. Вести себя следует как послушный боец. Во время штурма колонны станет ясно, когда произвести тот единственный, такой нужный и саибу, и Рамазану, роковой для Хашима выстрел. А рука не дрогнет. Нет, не дрогнет.
Рамазан вернулся в балку. На спуске его вновь остановил Хашим. Тоже не спится шакалу. Все вынюхивает, и чего вынюхивает?
Хашим спросил:
– Ну как ты, Рамазан?
– Нормально! Но сходил впустую. Что происходит, не пойму. Живот крутит, а сядешь – ничего. Дуйся, хоть лопни. Со мной такое впервые. Но проглотил кругляш ханки, вроде все успокоилось внутри.
– Ты в бою не подведешь? Или мне заменить тебя?
– Не подведу! Да и кем ты меня заменишь? У тебя что, резерв есть?
– Мне не нравятся твои слова, Рамазан. Ты ведешь себя вызывающе. Что это значит?
Рамазан, поняв, что перегнул палку, извинился:
– Прости, Хашим, нервы. Это ожидание, да еще живот! Виноват!
– Ладно! Отдыхай пока. А заменить тебя мне есть кем.
– Кем же?
– Собой!
– Не стоит! Я с поставленной задачей справлюсь, даже если на меня навалятся все болезни сразу. В бою все исчезает, кроме ярости и неудержимого желания убивать! Ты это знаешь!
– Знаю! Отдыхай!
Рамазан прилег под куст, но, как ни старался, уснуть так и не смог. Мысли никак не успокаивались,
