Каждый раз, засыпая, его тело бессознательно отключалось, мозг умирал, погружаясь в сумеречную зону, а пробуждаясь, болван удивлялся, что все ещё жив. Это обстоятельство всегда радовало его непутёвую голову и вселяло надежду на возможность отмстить врагу. Зевнув, бледнолицый лентяй потянулся, встрепенулся как птица от дождя и посмотрел вниз. Храбрая кошка топталась в паре метров, но её любопытство взяло верх над осторожностью и, раненная в бою с котом, подошла снова к ногам, коснулась брюк и замяукала, выпрашивая еду.
Этих мелких хищников люди одомашнили девять с половиной тысяч лет назад на Ближнем Востоке. Время было не властно над кошачьими инстинктами. Спустя годы они к счастью остались такие же свободолюбивые и своенравные. Приспосабливаясь к жизни в больших городах, бесстрашные животные шли на контакт с людьми, но при любой агрессии умело пускали в ход острые когти. Кошки, добрые по природе, разрешали не каждому человеку погладить себя, но всегда отзывались на ласку урчаньем.
Зрачки, упёршись бездушным взглядом в гостью, расширились, закрыв серую как мышь радужку. Он брезгливо сплюнул, отдёрнул сухощавую ногу, схватил резким движением кошку за складку на шее, лишив её возможности сопротивляться. Животное покорно обвисло в руках, закатило глаза и инстинктивно впало в безумство. Через пару секунд ощутив дискомфорт, киска затрепыхалась, чтобы высвободится от крепких жилистых рук. Мужчина, разглядывая её жёлтую от старости пасть и многочисленные раны с вырванными клочьями шерсти, блеснул злостью. Прижав насильно кошку к коленям, рука мучителя погладила её тусклую шерсть. Кошка, учуяв неладное, резким выпадом захватила лапами запястье дядьки, слегка вцепившись когтем в бледную кожу, прикусив зубами большой палец, показывая человеку, преступившему дозволенный рубеж, агрессивную настроенность. Кошачья выходка не могла задеть отсутствующие чувства, которые давно умерли вместе с опустошённой душой. Хотя невежа и не почувствовал боли, в царапинах оставленных кошкой набухли капли бордовой крови, а ближе к ладони она стекала тонкой струйкой на указательный палец. Замерев в молчаливой схватке, они пережидали возникшую взаимную неприязнь. Инстинкт самосохранения оберегал обоих от ошибочных действий. Через мгновенье кошка отпустила руку и убежала. Дружба не заладилась. Человек обернулся, чтобы проследить кошачий путь. К этому времени солнце, дразнясь солнечными зайчиками, прячась в листве огромного дуба, намеревалось поиграть в прятки с миром живых.
Раздосадованный, что его разбудила божья тварь, мужчина занервничал. Одиночка по жизни яростно ненавидел любое вторжение в личное пространство, для него чрезвычайно важно, чтобы окружение его не замечало. Повертев головой по сторонам, беспокойный невидимка выяснил, видел его кто-нибудь или нет и, удостоверившись, что нет, впал в безмятежность.
Из детской жизни в памяти отложилась любовь к кошкам. Ввиду частых переездов родителей из города в город, сильная привязанность к домашним питомцам, негативно отразилась на психике ребёнка. Животных обрекали на голодное существование, оставляя по прежнему месту жительства. Детское сердце однажды окаменело от жуткого предательства, когда вернувшись в старый дом, он обнаружил изголодавшегося костлявого питомца, выходить которого не удалось. Занятые работой и денежными проблемами родители невольно заставляли его предавать друзей, с которыми подросток коротал одинокое детство. Питомцы дарили ему ласку, которой не доставало от бестолковых предков.
Прозорливые от природы соседские ребятишки не питали к странному существу особых чувств, его затравленного одиночеством, не принимали в свой клан. В детской иерархии приближенной к природе, устанавливалась определённая лестница отношений. Постепенно нелюдимое существо скатилось вниз тотальных связей, где выпало из круга общения. Трудно объяснить, почему дети прогнали странного мальчишку, быстрее всего опять включилась природа естества, видеть сквозь времена.
С тех пор живность: кошки, собаки, или попугаи разнообразили его существование. Защищая от издевательств бездомных животных, храбрый малыш частенько вступал в неравный бой с жестокими детьми. Отношения с варварским миром не складывались. Отвергнутый обществом подросток слонялся в одиночестве по окрестностям очередного местожительства, наблюдал за течением жизни и смертью. Натыкаясь на мёртвых птиц, мышей и сусликов, малец из жалости засыпал песком тушки детской лопаткой. Со временем у него появился особый ритуал с забиванием колышка поверх могилки. Подлетку казалось, что все люди должны как гиены очищать землю от останков мертвечины и хоронить братьев меньших, как он, не задаваясь вопросом почему. Трус, чтобы не бояться павшей живности, прятал её под землю. Сначала параноик пугался смерти, через годы падальщик свыкся с присутствием неотвратимой безносой. Хороня останки, могильщик расправлялся со смертью заодно и со страхом перед старухой с косой. Казалось бы, безопасное увлечение не могло отравить душу беззащитного существа, но однажды все изменилось!
Девятилетний малыш брел по обочине и вдруг, перед глазами, возникла жуткая картина. Кот валялся по центру автодороги, белый мех слипся в красные клочья, мухи вились над сплющенной головой, в глазах шевелились черви. Жертва всем своим видом кричала о жестоком убийстве. Напуганный размазанной по асфальту кровью, тщедушный малец пугливо приблизился к бездыханному телу на расстояние вытянутой руки, обошёл несколько раз вокруг и, присев на корточки, дотронулся до хвоста. Закрыв глаза, по сути, неоперившийся птенец, отчётливо представил последние минуты жизни пушистого кота безжалостно убитого грузовиком, мчавшимся на огромной скорости.
Запах свежей крови вскружил голову, пошатываясь, он оттащил дохлятину под развесистую осину. Вид раздавленной кошки обездушил его. Ткнув пальцем в ещё мягкое тело, любопытный щенок без брезгливости погладил холодную плоть. Зловония от умершей живности для него словно не существовало. Вскрыв прихваченным осколком стекла плоский живот и, небрежно засунув руку в кровавое месиво, мясник вынул внутренности, осмотрел, словно патологоанатом, алкая, исследовать каждый израненный орган мёртвого тела.
Из-за психологического шока его зрение изменило цветовое восприятие, алая кровь стала чёрной. Обезумевший ребёнок так увлёкся препарированием и исследованием, что не заметил, как искромсал без того изувеченное тело в клочья.
Так, впервые, расчленив мёртвого кота, умалишённый психопат разгрёб руками яму, закопал тушку, когда полностью иссяк интерес к познанию. Ритуал с забиванием колышка в могилу убитых ушёл в небытие. Кровавый эпизод врезался в память как осколочное ранение и с тех пор неоднократно повторяясь, повышал самооценку. Никто из родителей не догадывался об ужасном увлечении ребёнка, ибо им никто всерьёз не занимался. Отклонения в поведении на первый взгляд были незначительны и незаметны. И только дети из его окружения, как провидцы, отталкивали от себя неприятное существо, не желая иметь с ним ничего общего.
Жизнь была к нему бесчеловечна, преподала худшие уроки и била, как взбесившийся отец после чрезмерного возлияния, чем ни попадя. Однажды решив, что для несчастного слишком скромны наказания, при очередном переезде в другой город отобрала родителей при автодорожной аварии. Его полуживого достали из искорёженной машины.
