– Тебе недолго осталось.
– Ублюдок…
– Нет, просто мне повезло чуть больше.
– Что мне делать?
– Не знаю, но лучше тебе вернуться в тюрьму. Там твой тренажёр, твои братаны. Там хоть какая-то надежда на то, что ты выкарабкаешься.
– Ублюдок, – сказал Лоренцо и поднялся. – Верни нож.
– Нет. Мне он понравился.
– Ублюдок. Я хочу кого-нибудь порезать и сесть в тюрьму, разве ты не понял?
– Понял. Но не надо никого резать. Придумай что-то менее опасное для других.
Лоренцо развернулся и заковылял прочь. Остановился и повернул голову:
– Что передать, когда я вернусь к Блинки Палермо?
– Передай Роману, что я помню про долг и скоро закину деньги на его счёт. И пусть поменьше сидит в сети.
Майк не стал упоминать, что Блинки «Молочный глаз» Палермо оставил этот бренный мир и теперь сторожит грешников, помогая Дьяволу отправлять их в котлы. А может, устраивает бои без правил среди чертей.
Лоренцо показал средний палец и пошёл прочь. Но Хаген смотрел не на это, а на то, что рядом с суммой денег появилась иконка ножа. Что же это напомнило? Какой-то элемент интерфейса знакомой игры…
Хаген спрятал нож в сумку, иконка исчезла.
* * *Дядя Питер кашлянул:
– Майки? Не думал, что когда-нибудь скажу это… но тебе больше не нужна моя помощь.
– Ещё как нужна, дядя! Особенно сейчас.
– Да? И в чем же?
– Вы ведь на машине… Подбросите к дому Эйприл?
Дядя замер на секунду, не понимая суть задачи. Потом рассмеялся:
– Поддел старика! Конечно, поехали. Как это я сразу не подумал? После тюрьмы…
Но по дороге дядя Питер всё-таки уговорил Хагена, и они сначала заехали к Чаку. Старик был рад, расчистил им место у бара. Поставил ведро горячих крылышек. Налил пива.
Прибежал Веймин. Увидев Хагена, замер, не веря своим глазам. Потом они крепко обнялись, похлопывая друг друга по спине.
– Вот это мужик, – стучал кулаком Веймин. – Ну, ты даёшь! Ты чем в тюрьме занимался: жрал анаболики?
– Прикручивал мебельную фурнитуру.
Хаген чувствовал себя непривычно в баре. Почему все курят? Почему пьют? Почему громко играет музыка? Ещё и острые ножи на столах… кто их пронёс сюда? А что, если зайдут надзиратели? И телевизор… почему белые спокойно смотрят своё дурацкое шоу о поиске талантов, а чёрные не переключили на хип-хоп-канал? Кто им позволил? Когда в бар вошла компашка дальнобойщиков в тёмно-синих бейсболках, которые напоминали те, что были у надзирателей, Хаген даже хотел вскочить со стула и приготовиться к шмону. Ведь недаром надзиратели толпой ввалились?
Хагену потребовалось усилие воли, чтобы объяснить самому себе все эти странности. Он не в тюрьме! Сделав глубокий вдох, он потянулся к ведру с крылышками… и обнаружил, что оно пустое.
Чак Моррисон, дядя Питер и Веймин с каким-то сожалением смотрели на Хагена.
– Ч… что? Что такое?
– Ну, ты… даёшь, – только выдохнул Веймин.
– Эх, жизнь… – вздохнул Чак и дал официанту знак принести ещё ведро.
Хаген почувствовал, что краснеет. По тюремной привычке он ел быстро: сожрал всё ведёрко за пару минут:
– Простите.
– Бывает, – кивнул дядя. – Я после Ирака подозрительно смотрел на каждый быстро движущийся пикап: вдруг там шахиды? Да и сейчас поглядываю… хотя понимаю, что это глупость.
– Это пройдёт? – спросил Хаген.
– Мои закидоны? Нет. Твои пройдут, не так уж и долго ты сидел.
Стараясь есть медленно, Хаген рассказал про свой план поездки в Лас-Вегас. Предложил Веймину вместе идти на отборочные.
– Интересная идея, мне нравится, – задумался китаец.
– Эй, эй, – всполошился Чак Моррисон. – А кто останется у меня работать?
– Герреро отлично справится, – ответил Веймин. – Он тренировался, стал очень опытным бойцом. Главное, не говорить ему про отборочные.
– Ну ладно, – вздохнул Чак. – Хотя ты мне нравишься больше в качестве начальника охраны. Ты ответственный, а Герреро разгильдяй. Постоянно лапает танцовщиц!
– Твоя девушка, Веймин, не против поездки? – поинтересовался Хаген.
– Мы с ней расстались, – грустно ответил Веймин.
– Жаль…
– Да это к лучшему, мы с ней окончательно стали чужими. Я задумался не над выбором ехать или нет. Конечно, ехать. Просто нужна машина, деньги…
– На первое время у меня всё есть. Возьмём старый грузовичок да поедем не спеша. Нужно уже завтра стартовать.
Веймин тряхнул головой:
– Договорились. Сегодня дорабатываю последний день, всыплю последних тычков пьяным посетителям и соберу вещи.
После бара пришлось завернуть и к Очоа. Об этом Хаген сам попросил. С трепетом в душе вошёл в зал, в котором многое для него произошло в первый раз. Здесь всё осталось по-прежнему. Хотя, быть может, сделалось более старым. Как и сам Очоа. Он поприветствовал Хагена без особых чувств, сдержанно, хотя в глазах мелькнула гордость. Старик считал Хагена своим воспитанником.
– Хочешь возобновить тренировки? – коротко спросил он.
– Нет, я уезжаю в Лас-Вегас, буду участвовать в отборочных любительского чемпионата по миксфайту.
– Хорошая цель, молодец. Хотя Город Потраченных Зарплат – не лучшее место для карьеры. Вообще, я думал, что ты пойдёшь по чисто боксёрской линии, но миксфайт тоже неплохо.
Хаген достал деньги и отсчитал:
– Это за тренировки, что я должен был вам.
Очоа невозмутимо принял деньги, отсчитал несколько купюр и вернул:
– Тогда это зарплата уборщика, которую я тебе должен.
Гордый старик.
– Спасибо вам за всё, – сказал Хаген.
– Себя благодари, я только создавал условия, ты же создавал всё остальное.
Очоа отвернулся и захлопал в ладоши, подбадривая какого-то толстозадого типа-боксёра, который повис на груше:
– Это не твоя девка. Бей, а не висни на ней!
Ну всё, теперь можно спокойно уезжать. По дороге к дому Эйприл (адрес Хаген легко нашёл на карте) дядя спросил:
– А может, лучше ей позвонить?
– Нет, – мотнул головой Хаген. – Не знаю, насколько тут уместно это сравнение, но когда
