Лекса схватила стакан и сделала глоток:
– Мы же поступаем бесчестно!
– Это бизнес. Думаешь, Горецки будет тебя жалеть, если появилась возможность отсудить кучу денег? Я сейчас поеду на встречу с нашими юристами и посоветуюсь, но не думаю, что они найдут иную линию поведения, кроме как всё отрицать и валить на Хагена.
Лекса поднялась с кресла и подошла к зеркалу, чтоб поправить макияж и удалить следы слёз. Дядя хотел было выйти из кабинета, но на пороге остановился:
– Да, и ещё. Попроси Риггса отсмотреть записи с камер за тот день. У нас ведь есть камеры на парковке?
– Вроде бы нет.
– Всё равно, камеры на обратной стороне магазина могли захватить кусок паркинга.
– Хорошо, – дрожащим голосом ответила Лекса.
– Не переживай, – неожиданно тепло сказал дядя. – Этот идиот дал нам время подготовиться. Надо было сразу подавать в суд, а не приходить сюда и угрожать.
Дядя вышел, а Лекса глубоко вздохнула, поправила одежду и тоже вернулась в зал.
Похоже, этот день будет долгим и очень тяжёлым. Надо бы порыться в сумочке, найти и выпить «Алка-Зельтцер»…
* * *Хаген ожидал увидеть Гонсало, который неподвижно лежит на кровати, опутанный трубками, а рядом тревожно пищит медицинское оборудование. Но парень встретил его на ногах, вполне себе живой. Лицо его было всё ещё вздуто, глаз заплыл, а голова обмотана бинтом, но он улыбался и крепко пожал руку, даже приобнял Майка:
– Здорово, бро, самый быстрый кулак на Диком Западе!
Майк тоже попробовал улыбнуться. Он с опаской смотрел на Гонсало, недоумевая, как тот может быть таким весёлым? Ведь Майк чуть не сделал его инвалидом, победив на глазах у публики. Причём в тот самый момент, когда сам Гонсало уже был уверен в своей победе. Должно быть, вдвойне обидно?
Такое поведение восхитило Майка, и он невольно зауважал его ещё больше. Гонсало «Килла» Эрерра явно знал о жизни что-то такое, что ещё не было известно Хагену.
Гонсало, не отпуская Майка, сдвинул его, рассматривая:
– Крутой плащ.
– Вообще-то куртка.
– Хм, выглядит как плащ. Но тебе идёт. Ещё надо вот так сделать… – Гонсало поднял воротник его куртки. – Вот так ещё круче, настоящий стрит-стайл, одинокий волк Большого Города.
– Ты вообще как? – спросил Хаген.
– Жить буду, говорю же. Просто врач потребовал, чтобы я провёл пару дней под наблюдением. Скучно здесь, сил нет. Может это, бро, возьмём по пиву?
– А где? Разве в больнице можно? Или тут рядом есть бар?
– Нет, конечно, – Гонсало показал на свой больничный халат. – И не пойду же я в этом.
Гонсало открыл дверь и выглянул в коридор, поманил Хагена:
– Видишь вон ту дверь в конце коридора? Там пожарная лестница, на ней пациенты собираются тайком от сиделок и медсестёр, чтобы покурить. Часто к нам интерны присоединяются, они весёлые парни, травку приносят. Буду ждать тебя там, а ты сгоняй в магазин, тут недалеко, купи упаковку пива. Проставишься? Ты же получил деньги за победу?
– Да-да, конечно! – закивал Майк.
– Вот и отпразднуем! – широко улыбнулся мексиканец.
Уходя, Хаген услышал, как Гонсало сказал ему вслед:
– Хромаешь, значит, и я тебя неплохо отделал!
По дороге Хаген написал Лексе ещё одно сообщение. Потом, стоя в очереди на кассе, осмелился и набрал номер. Но Лекса не ответила, а звонок переключился на голосовую почту. Хаген спрятал телефон поглубже в карман дядиной куртки, решив, что не стоит быть таким надоедливым. Просто у девушки, наверняка, дел по горло.
На лестничной площадке действительно стояло несколько человек в больничных халатах и даже один мужчина с переносной капельницей. Он сидел на ступеньках, широко расставив ноги, открывая всё своё хозяйство, курил и рассказывал:
– Завтра всё и решится, буду я жить или нет. Прогнозы пятьдесят на пятьдесят. Возможно, это моя последняя сигарета в жизни!
Гонсало сидел рядом и сочувственно похлопал по плечу:
– Не унывай, бро, ты сильный, ты выживешь, а потом сам трахнешь эту дамочку с косой! А! Вот и наше пиво!
Гонсало взял из рук Хагена упаковку и раздал бутылки всем желающим. Все чокнулись, сделали по глотку. Мужчина с капельницей затушил окурок:
– Есть у кого ещё сигареты?
– Мы спортсмены, мы не курим, бро, – усмехнулся Гонсало и сделал большой глоток пива.
Хаген вспомнил про дядину пачку Camel, достал и протянул мужчине вместе с зажигалкой:
– Угощайтесь.
– Так это была не последняя сигарета в моей жизни! – воскликнул мужик с капельницей и усмехнулся.
Гонсало подтолкнул Майка наверх по лестнице. Они поднялись на несколько пролётов и вышли на крышу. Солнце начинало клониться к закату. У парапета стояли несколько пластиковых стульев. Эррера сел на один из них и пригласил Хагена:
– Это интерны поставили, по вечерам после смены отдыхают тут.
Хаген с опаской присел, поглядывая вниз. Мексиканец сделал глоток пива и сказал:
– А ведь я всё про тебя знаю, Майк.
– Что?
– Ты ведь ненастоящий боец, бро!
У Хагена сразу мелькнуло подозрение, что Гонсало открыл его секрет и откуда-то знает об интерфейсе! Но откуда? Как Гонсало мог догадаться? И почему он так спокоен?
Хаген отставил пиво и упавшим голосом спросил:
– А как ты… узнал?
Гонсало, прищурившись, смотрел на заходящее солнце, пробивающееся сквозь ветки деревьев:
– Мы с тобой похожи, бро. Я тоже иногда выдаю себя не за того, кем являюсь.
Хаген собрался с мыслями и успокоился: кажется, Гонсало вовсе не об интерфейсе говорил.
– Мы с тобой отличаемся, конечно, но есть и общее. Мы оба пытаемся стать лучше, и оба выбрали для этого спорт. Знаешь, как я окончательно понял, что ринг – это моё навсегда?
– Как?
– Господь дал мне знак. Несколько лет назад я двигался в одной банде чоло, которая крышевала мелких торговцев дурью. Конечно, защищали мы их, по сути, от самих себя
