могла идти только о нем. Не найдя его на кордоне, милицейский начальник оставил подчиненного закончить дело, другими словами – убить его, ни в чем не повинного человека.
– Ну, ну, волчонок, посмотрим, на что ты годишься? – прошептал старик, провожая ненавидящим взглядом фигуру убийцы.
Тот, видимо, приняв к сведению, что объекта на кордоне нет, пошел к реке, держа автомат наперевес. Дед метнулся в селение. Добирался он с частыми остановками, все же возраст давал о себе знать. Наконец вышел на улицу, добрался до куста, куда Леший бросил автомат. Достал его. Осмотрел. Убедился, что тот заряжен. Прошел на околицу и в крапиве, на отлете, откуда были видны подходы к кордону со стороны райцентра, леса и реки, оборудовал скрытую позицию.
Единственное, что теперь могло на время сохранить жизнь оборотню в погонах, – это то, что он может пойти вдоль реки, по течению, обойти селение и зайти на кордон со стороны болота.
Лейтенант осмотрелся. Красивые здесь места. Приехать как-нибудь, оттянуться? Да и порыбачить заодно, рыбы в этом месте, наверно, пропасть. Жаль, сеть не поставить – порвет о коряги. Но и на удочку можно. Взять дружков, «курочек», пару ящиков водки. Можно хорошо оторваться... Он не спешил. Да и куда ему спешить? Куда от него денется какой-то дохлый старикашка?
Начальник говорил, что он свидетель. А если – нет? Если все это время сидел да и сидит где-нибудь с удочкой и в ус не дует? Но ничего не поделаешь, приказано убрать, значит, убрать! Да, дед, не повезло тебе. Хотя как еще сказать? Жизнь-то длинную прожил. Это в конце вот не подфартило, но в конце черт с ним. Лейтенант медленно пошел вдоль реки, спускаясь по течению и приближаясь к кордону. Шум от «уазика» постепенно затихал вдали и наконец стал не слышен. Милиционер остановился. Можно немного расслабиться. Он достал из небольшой сумки бутерброды с салом да луком и армейскую фляжку. Присел на край невысокого обрыва. Разложил провиант на газете, сделал несколько глотков.
– Уф! – мотнул головой, состроив гримасу. – Крепка, зараза.
Запивать не стал, да и нечем было, спускаться к реке неохота. Сбросил берет, прилег, облокотясь на руку.
– Хорошо!
Теплая волна прошла по телу, успокаивая и согревая. Умиленная улыбка появилась на веснушчатом курносом лице. Вот грохнет он деда, или ребята возле райцентра перехватят, если тот ушел, и все. Конец работе. Получит свои две штуки «зеленых» и с Веркой, приятельницей своей, на юга. В Сочи. Где темные ночи. А может, ломануться одному? Там таких верок пруд пруди. Это после решим. Потом и сюда можно наведаться – погулять. Эх, хороша жизнь, когда фарт прет и «бобы» в кармане. Он выпил еще, собрал остатки трапезы, засунул в сумку. Покурил. Окурок бросил в Пру, и тот поплыл по течению. Вот так и он плывет по течению, по течению жизни.
Лейтенант поднялся. Надо все же прочесать местность. Решил идти на кордон и там ждать. Что толку шариться по кустам? Сам придет, старый, никуда не денется. Ну а если слинял уже, тем лучше. Лишнего греха на душу не брать. Хотя грехов этих столько, что одним больше, одним меньше...Он сломал ветку и шел к селению, стуча ею по своим «берцам» – армейским ботинкам, тихо насвистывая навязчивый мотив. Прошел через лес, напрямую. Деревья сменились кустарником, стали видны ближние развалины селения, перед ними густые заросли крапивы.
Человек в милицейской форме шел прямо на них. Он так и не понял, что произошло, когда вдруг спереди раздалась длинная автоматная очередь. Лейтенант почувствовал, как что-то бьет его в грудь, разрывая в клочья китель. Боли не было, только свет вдруг померк в глазах, и он беззвучно, с открытым от удивления ртом упал ничком, прямо лицом в крапиву. А из травы поднялся дед Матвей. В глазах – огонь, губы плотно сжаты.
– Ну что, волчонок, доигрался? – процедил сквозь зубы старик. – Кого завалить хотел, мразь? Старшину разведроты?
Дед подошел к вздрагивающему телу. Перевернул его. На Матвея воззрились открытые мертвые удивленные глаза.
– Ну что уставился, дурак? Крови хотел? Да? Тьфу, – в сердцах плюнул на труп дед Матвей, – тащи тепереча тебя в болото. Да кровь убирай. Навязался тоже. Кто звал-то сюда? И дружков твоих могила ждет. Зря вы Лешего задели. Зря! Погоди, оклемается он, всю вашу стаю за яйца подвесит. Будь уверен!
Закончив свою тираду, дед пошел за брезентом. Вернувшись, уложил на него труп и медленно, рывками, потащил к гати, чтобы сбросить в болотную трясину, ставшую за относительно короткое время большой братско-бандитской могилой.
ГЛАВА 9
ПРЕЛЮДИЯ БОЛЬШОЙ ИГРЫ
Сознание возвращалось к Лешему медленно. Он открыл глаза – и все вокруг поплыло, закружилось, то дробясь на части, то сматываясь в причудливые узлы. Бетонный низкий потолок, голые стены, смутные очертания каких-то предметов, табурет рядом. Эта «карусель» вызвала сильную боль в затылочной части и острый приступ тошноты. Володя рванулся на кровати, следуя рвотным позывам. Ему удалось только приподняться, так как левая рука была пристегнута наручниками за проходящую вдоль стены трубу. Но голова свесилась, и его вырвало. Рвота тяжелым, выворачивающим наизнанку кашлем сотрясала тело, усиливая боль, и так дробящую череп на части. Где-то сзади скрипнула дверь. Кто-то вошел в его темницу. Подошел к кровати, встал за дужкой, у головы, которую Леший не мог поднять. Рвота не отпускала, и Володя не мог ничего, кроме как висеть над полом и давиться позывами. Кто-то, стоящий рядом, терпеливо ждал. Наконец Леший почувствовал небольшое облегчение и откинулся на подушку. Пот крупными каплями проступил на лице. Свободной правой рукой Лешин смахнул влагу. Потом спросил, не глядя на посетителя:
– Кто здесь?
И тут же услышал грудной женский голос:
– Лежите спокойно, больной, сейчас я сделаю вам укол, и тошнота с болью отпустят. Только прошу, не сопротивляйтесь. Инъекцию придется делать внутривенно, так что мне потребуется ваше послушание. В ваших же интересах.
Обладательница голоса вышла из-за кровати, присела на табурет. Ее лицо было напротив его лица, но оно двоилось, и Владимиру пришлось прикрыть один глаз, чтобы рассмотреть посетительницу. Миловидная женщина средних лет, со строгой прической, сосредоточенным взглядом. В руках жгут и шприц. Она спросила:
