– Запевай!
Холоден был запевалой, и в такт шагов марширующих студентов начал на мотив известной в то время песни:
Я стою на берегу,Слезы кап-кап-капают.Никто замуж не берет,А только лап-лап-лапают.Оба офицера, приложив руку к фуражке, вытягивали головы, чтобы рассмотреть, что там было в середине строя не так. А студенты в это время дружно подхватили:
Солдаты в путь, в путь, в путь,А для тебя, родная, есть почта полевая…Короче, все получили за песню по три наряда вне очереди, а у Холодена их вышло аж шесть, но отстоять их они не успели, так как сборы закончились через два дня.
Второй раз защитная форма оказалась на Евгении уже после защиты диплома, когда студенты должны были пройти стажировку перед присвоением звания «лейтенант запаса». В дивизион ПВО под Уссурийском направили человек шесть. Места были знакомы Евгению еще с детства: сюда он с пацанами ездил на велосипедах купаться, собирать грибы, затариваться «кислой водой».
Здесь же располагался колодец, в котором вода была кисловатой на вкус от присутствовавшего в ней сероводорода. Место так и называлось «Кислые ключи». Отсюда и начала свой путь знаменитая минеральная вода «Ласточка».
Стажировка началась в феврале, только что состоялся очередной съезд партии, и замполит, плотоядно посматривая на студентов, выклянчил у комдива троих, в том числе и Евгения, для подготовки так называемой «наглядной агитации». С утра и до отбоя они писали плакаты с лозунгами, а на 23 февраля их отпустили домой, правда, без всяких увольнительных, посоветовали никому не попадаться и прибыть в часть 24 февраля в 19.00. С Евгением увязался студент из группы механиков по фамилии Богун. Они, переодевшись в гражданское, но оставив сапоги, пошагали по пересеченной местности через так знакомую с детства сопку «Маяк». 22 километра преодолели за четыре часа, забежали на минутку к родителям, а через час Евгений стучался в двери дома, где жили Светлана со своей матерью. Обратный путь рискнули преодолеть на автобусе, не попавшись, к счастью, на глаза ни одному патрулю.
Стажировка в войсках оказалась какой-то бесцветной, никому не нужной, в том числе и стажирующимся. Единственное утешение состояло в том, что они дважды по тревоге участвовали в составе боевых расчетов, причем обе тревоги были не учебными, так как близ наших воздушных границ проходили учения иностранных армий и не исключалась возможность провокаций. А еще студенты помогли нескольким молодым офицерам, заочно обучающимся в различных вузах решить задачи по высшей математике, выполнить курсовые проекты, а одному даже написали целую главу дипломной работы.
Где-то в начале 60-х годов произошла очередная реформа военной одежды. Особенно это было заметно у моряков, когда погоны с золотым шитьем остались только на парадной форме, а на повседневной были заменены на черные с желтыми просветами для офицеров морской и с красными – для береговой службы.
Когда на улицах Владивостока появились первые офицеры с черными погонами, студенты старших курсов воспринимали это как новую форму для подводников. Позже они узнали, что именно подводники стали последними офицерами на флоте, которые под давлением начальников и репрессиями комендатур заменили золотые погоны на черные.
И вот пришло время и Евгению по приказу Министерства обороны облачиться в военно-морскую форму, на погонах которой засветились две маленькие звездочки лейтенанта.
Через всю службу на флоте он пронес воспоминания о подполковнике Добашине, который часто говорил о том, что военную форму надо уметь носить, а для этого требуется особая культура, при которой человек в форме выглядел бы красиво, и даже элегантно. Форма не столько украшает и отличает любого, сколько придает уверенности в себе, а вследствие этого бодрого самочувствия, ловкости и гордой осанки. Испокон веков человечество удивляется психологическому, моральному и даже физическому влиянию формы.
В конце сороковых, в сталинские времена, видимо, еще под влиянием Великой Отечественной войны форма была введена для работников многих министерств и ведомств. Евгений помнил, как гордился шахтерской формой отчим, в общем-то, рядовой горняк. А еще врезались в детскую память прогулка по Красной площади по Москве. Семья направлялась тогда в Вязьму, на родину отчима и матери, в поисках лучшей доли. На площади они оказались совсем близко к дороге, по которой проносились красивые легковые автомобили, а сквозь их стекла слепили глаза золотым шитьем разноцветные мундиры адмиралов, генералов и министров. Притчей во языцех стало утверждение о том, что «истории развиваются по спирали». Многие коллеги Евгения затруднялись ответить на каверзный вопрос:
– А конус, вокруг которого вьется эта спираль, стоит вершиной вверх или вершиной вниз?
И лишь немногие отвечали, что историческая спираль обвивает цилиндрическую поверхность, и каждый ее виток находится на более высоком уровне, чем предыдущий.
Вот и с формой история повторяется. В последнее время, даже не считая многомиллионной рати охранников из всевозможных служб безопасности в диковинной униформе, развелось столько офицеров и генералов, появилось столько видов формы, погон и эмблем (от егерских до почтальонских и железнодорожных), что куда там Советскому Союзу конца сороковых – начала пятидесятых годов прошлого века или даже царской России. А их погоны и форма нового образца до того вызывают удивление, что иной раз смотришь и не сразу поймешь: то ли румынский полковник, то ли отечественный таможенник неизвестно в каком звании.
Народу на улицах Владивостока, как говорят, на танке не пробиться. Участие в государственных праздничных демонстрациях в СССР обязательно для всех – от дворника до главы правительства.
Сегодня Седьмое ноября – очередная годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Праздник, который отмечают, как пишут газеты, все сознательные трудящиеся во всем мире.
Неизвестно, как на счет всего мира, а в СССР этот праздник обязаны были отмечать действительно все и всюду. Даже в самой захудалой деревеньке председатель сельсовета приобретает десяток метров красного сатина для транспарантов и флагов, которые вывешивали на крышах сельских избушек.
А в крупных городах – все в кумаче.
За неделю до праздника комсорги и парторги предупреждают партийную «прослойку», союзную и «неохваченную» молодежь:
– Седьмого ноября сбор в семь часов утра у центральной проходной (у главного входа, у дома номер… на улице Ветреной…), ты несешь портрет Суслова, а ты – красный флаг, а вы, Петр Тимофеевич, и Миша, несете транспарант. Распишитесь. Распишитесь…
Партийцы и комсомольцы сознательно кивали в знак согласия с поставленной задачей и расписывались. Беспартийных и некомсомольцев парторги, комсорги и профорги строго-настрого предупреждали:
– Если не придешь на демонстрацию – останешься без квартальной премии, в отпуск пойдешь зимой, и очередь на квартиру перенесем поближе к хвосту. Распишись…
И все должны были пройти мимо трибуны, сооруженной у входа в шахтерский скверик (сейчас
