Я тогда жил на “Живодерке” (теперь Владимиро-Долгоруковская ул.). Утром 12 января вышел из дому.
Настроение торжественно-праздничное. Легкий морозец, небольшой снег – чудная бодрящая погода. И какой радостью забилось мое сердце, когда проезжавший мимо извозчик окликнул меня: “С праздником, господин студент! Прокатились бы…”
Я поехал к своему знакомому, а оттуда с ним вместе в знаменитую тогда “Италию”, на Тверском бульваре.
Узнав о моем желании видеть настоящее празднование “Татьяны”, знакомый из “Италии” повез меня в “Эрмитаж”.
Там я застал невиданную еще для меня картину. Народу – не пройдешь, и все стоят. То там, то сям вскакивают на столы, говорят речи. Говорил, между прочим, покойный Ф. Н. Плевако. Меня поразила обстановка для Татьянина дня этого шикарного ресторана. Столы без скатертей, посуда самая простая. После я узнал, что это были меры предосторожности против чересчур “праздновавших”.
Какие тогда у меня были деньги? Ну, рубль – два свободных было. На них я скромно заказал пива.
Поставили его на столик, а я стал пробираться к говорившему старику. Говорили, что это какой-то профессор. Седые волосы его растрепались. Мне запомнилась его фраза: “Наш национальный костюм – халат. Пора нам скинуть, наконец, этот халат!” – прокричал старик, но в этот момент какой-то пьяненький студент толкнул его, и он упал со стула.
Я вернулся к своему столику и с грустью убедился, что мое пиво на полу и от бутылок остались одни осколки.
Мы вышли на улицу. Везде толпы шумящей молодежи. Все говорят друг другу “ты”, братаются…
Было еще много “Татьян”, но ни одна так не врезалась мне в память, как эта, первая.
В последующие годы неизменно перед “Татьяной” передавали слух, что празднование не будет допущено. Мы “глухо волновались”, обсуждая на разные лады этот слух, но все обходилось благополучно».
Всю жизнь Л. Собинов оставался другом учащейся молодежи.
Ежегодно, начиная с 1903 г., Л. Собинов устраивал концерты в пользу Общества помощи нуждающимся студентам Московского университета. Эти концерты были крупнейшими событиями в музыкальной жизни Москвы.
До революции Собинову было присвоено звание солиста Императорского театра. В советское время он стал народным артистом республики, был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Имя Собинова присвоено Саратовской консерватории и Ярославскому музыкальному училищу.
Писательница, поэтесса, автор воспоминаний о Л. Собинове Т. Л. Щепкина-Куперник писала:
«Когда он умер, скульптор Мухина, делавшая его памятник, изобразила на надгробной плите умершего лебедя. Я думала, что это в память Лоэнгрина, так как Собинова часто называли “лебедем русской сцены”. Но художница так объясняла свою мысль: “У русских людей лебедь всегда является символом чистоты, а чище человека, чем Собинов, я не знала”».
Пушкинский театр славился своими маскарадами и балами. Они были разными: и цветочными, и пестрыми, и масленичными, и даже давался бал среди льдов, для которого художником-декоратором Императорских театров П. П. Сергеевым была написана громадная роскошная панорама полярной звездной ночи и гибель корабля среди вечных льдов. Зал был убран ледяными гротами, глыбами льда и хлопьями сверкающего снега.
Кстати, именно в Пушкинском театре впервые в 1909 г. прошли конкурсы красоты, где выбирали «красавицу» и «красавца» Владивостока (в наши дни выбирают, как известно, «мисс» и «мистера»). А тогда «первым» вручались золотые жетоны с надписью. Позднее были и такие призы: дамский приз – золотой кулон с драгоценным камнем, мужской – массивный серебряный портсигар.
Конечно, не только балами, маскарадами и конкурсами заполнялась жизнь Пушкинского театра. На его сцене ставились спектакли, звучали музыкальные номера самых знаменитых исполнителей. Были и пикантные спектакли «только для взрослых» с участием петербургских артистов императорских театров. Наиболее известная среди них актриса Нинина-Петипа из семьи потомственных актеров.
Ставились спектакли и для детей, и самими детьми. Пресса об этом писала под заголовком: «Дети – детям»:
«Сегодня в Пушкинском театре днем идет фантастическая детская пьеса “Встреча Весны”. Играют дети, ученики и ученицы городских школ.
Весь сбор со спектакля пойдет на устройство детской колонии для беднейших учениц 3-го начального училища.
Маленькие артисты надеются, что публика отзывчиво отнесется к этой благой цели и каждый маленький гражданин или гражданка г. Владивостока придут сегодня в театр, тем самым дадут возможность нескольким десяткам бедных детей подышать летом чистым дачным воздухом и набраться здоровья и сил для зимней школьной жизни».
В 1911 г. в Собрании приказчиков состоялось «торжество открытия школы и при ней детского сада, основанной Собранием в память 19 февраля 1861 г. (освобождения крестьян от крепостной зависимости). Торжество освещения школы посетили: военный губернатор Манакин, инспектор народных училищ Пеляничкин, начальница Алексеевской женской гимназии А. Г. Кравцова, полицмейстер подполковник Лединг, городской голова Маргаритов, Совет Старшин и члены Собрания приказчиков во главе с председателем Совета В. О. Жариковым, ученики школы с родителями и посторонняя публика.
…После молебствия взрослым было подано шампанское…
По окончании торжества была снята группа из учеников и гостей (имеется в виду фотографирование).
Школа помещается в нижнем этаже здания, где была биллиардная, состоит из 2-х комнат: классной и детского сада. В первой кроме портрета Его Величества стоит бюст Императора Александра III, украшенный гирляндами из живых цветов.
Школа здесь помещается временно; по мере накопления средств будет построено отдельное здание на отведенном городом участке».
Буквально через два года после открытия здания Собрания приказчиков ночью 22 августа в театральном зале обвалился потолок. Осматривавшим городским архитектором установлено, что обвал произошел вследствие неумелого устройства придерживающих штукатурку решеток из драни, вследствие чего можно ожидать падения штукатурки и в остальных помещениях собрания.
Для предупреждения обвала предложено принять меры, без чего помещение Собрания надо считать небезопасным, а потому и недопустимым.
Летом 1913 г. при школе приказчичьего собрания открылись курсы «Эсперо»; в члены записалось 56 чел. и учащихся более 120 чел. Все бывшие в запасе учебники эсперанто были раскуплены нарасхват, и в них оказался недостаток; представителю Общества пришлось телеграммой затребовать новый запас учебников.
А осенью 1913 г. в помещении Пушкинского театра состоялась лекция президента местного общества эсперантистов и делегата Всемирной эсперанто ассоциации А. Д. Пагирёва на тему: «Международный язык “Эсперанто”, его возникновение, состав, строй, значение и распространение». После лекции демонстрировались эсперантистские граммофонные пластинки и запись желающих в члены общества «Эсперо» и на курсы языка. Зал был украшен эсперантскими флагами.
Нередко на сцене Пушкинского театра выступал военный оркестр под управлением И. Г. Щербинского, которому композитор М. А. Кюсс посвятил одно из своих произведений. Жителям Владивостока М. А. Кюсс известен как автор любимого многими вальса «Амурские волны».
В годы Первой мировой и Гражданской войн в Пушкинском театре выступали иностранцы.
В 1915 г. проездом через г. Владивосток обратно в Японию знаменитой японской труппой драматических артистов при участии известной японской артистки Сумако Мацуй был дан «только один спектакль:
1. «Издевательство», комедия.
2. Песнь о Катюше Масловой.
3. «Бритва», драма в 1 действии».
Вот так писал об этом один из журналистов:
«Третьего дня Пушкинский театр представлял необычную картину: уголок Японии. Русской публики было очень мало, зато японцы заполнили весь зрительный зал: смокинги, пиджаки
