А мое сознание меркло, таяло в глубине, исчезая вместе с запасом кислорода во фторуглеродной жидкости, заполняющей мои легкие. И вдруг просверк – шар, похожий на е-медузу, только светящийся как ангел, в ореоле светоносных лучей-щупальцев. Его тащил мой пес, ухватив за щупальца, сам тоже на остатках энергии.
Светящийся шар наплыл на меня и я оказался внутри, последним усилием втащил пса – и мы как внутренности е-медузы стали быстро всплывать.
Эпилог
И снова палуба под его ногами. Как и тогда, на корвете «Князь Даниил Щеня», перевозившем в своем последнем походе хроноквантовый конденсат со станции «Юпитер-25». Натурное испытание показало, что эта «жидкость» способна обеспечивать связанность и когерентность макроскопических процессов, которые в обычных условиях не могут быть когерентными.
А этот корабль называется фрегат «Князь Дмитрий Хворостинин» и его атомный двигатель позволяет развивать крейсерскую скорость сто километров в секунду. Катастрофы подобной той, что случилось с «Даниилом Щеней», здесь не могло повториться. «Дмитрий Хворостинин», как и другие корабли его проекта, не мог подорваться на мине, потому что его сопровождала стая дронов-пойнтеров, питающихся СВЧ-энергией, получаемой от него через пространство, и обнаруживающих любой вредоносный объект.
Сейчас «Князь Дмитрий Хворостинин» шел к Царьграду-на-Марсе, где через несколько дней должна была решиться судьба трона. После того как старый царь не смог остановиться на одном-единственном преемнике, бесстрастные искины отобрали несколько кандидатов для прохождения испытаний, и одного из них должен был принять Земский собор.
Фрегат доставлял в Царьград его, капитан-лейтенанта Анненского, воина. Он не стремился к власти, твердо зная, что власть – это служение, а большая власть – большое служение. Но он выдержал все испытания, и воинская честь не позволяла ему отказаться от исполнения долга. Ну, а пока Иван-царевичу, как шутливо называли его товарищи, предстояло явиться в спортзал, играть в шашки-поддавки на десяти досках одновременно, всем проигравшим – отжимать штангу.
Его руку лизнул верный пес, всегда чующий неприятности, и шлепнул по палубе хвостом-мочалкой…
Вражеские корабли выстроилась четырехлучевой розой ветров с ядром из фрегата и истребителями на лучевых флангах. И Анненский почувствовал, что на мостике вражеского корабля, помимо офицеров Альянса, стоит Кубхан, взбешенный тем, что он упустил разгадку макроскопической запутанности, хотя она была у него уже в руках.
Взвыла сирена и по палубам «Дмитрия Хворостинина» понеслись люди и роботехи, занимать места согласно боевому расписанию. Под командованием капитана-лейтенанта Анненского было девять истребителей-дронов, которых он ощущал как свое тело – для этого работали его психоинтерфейсы, давно ставшие частью его сознания. Истребители своего звена он направил над вражеским фронтом, а потом мгновенным маневром на максимальном ускорении – прямо в центр «розы». Перегрузки – для беспилотных машин терпимые, а для него на грани потери сознания. И почти сразу он лишился двух ведомых, которые были съедены плотным огнем вражеского фронта.
Но, когда он оказался в гуще врагов, то сдержанно обрадовался – вражеские машины очень неуверенно вели огонь по его звену, боясь врезать друг другу.
Звено летело по оси сквозь «розу», сходясь и расходясь по непредсказуемым для врага траекториям, ведя бой на коротких дистанциях, где и самонаводящиеся головки ракет путаются с выбором цели. Та самая «собачья свалка», которой боится любой стратег.
Разрывы ракет, что расширяются в косматые бороды, состоят из мельчайшей пыли, перемешанной с обломками машин. Эту пелену ненадолго разрывают ослепительные вспышки – пушки-гразеры превращают цели в снопы света.
Капитан-лейтенант резко выводит – опять на больших перегрузках – свое звено из «собачьей свалки», проделав вертикальный маневр с обратным разворотом. Потеряно еще два дрона, но и боевой ордер Альянса развалился. Пушкам и пусковым установкам вражеского фрегата сейчас мешает мешанина из его собственных истребителей.
Тут заработало на полную мощность оружие «Князя Хворостинина» – наконец, удары главным калибром по вражеской корабельной группировке…
Путь к стольному Царьграду-на-Марсе был свободен. А встречали капитан-лейтенанта Анненского уже как государя Ивана VII. Земский собор принял его, приняли люди от юпитерианского фронтира до старорусских Иркутска, Тобольска и Москвы. После венчания на царство, при первом его обращении к ученым, инженерам, космоплавателям, воинам, казакам, собравшимся в огромном алмазопорном зале, верный его пес сидел неподалеку от трона и ласково потявкивал.
Иван VII должен был не посрамить тех, кто сидел на этом троне до него, и снова доказать, что царствует тот, кто предан народу и верен закону, кто блюдет справедливость и показывает пример служения. Он приносил клятву, что его царствование не переродится в олигархию – власть жадных, хищных, себялюбивых, какая правит Западным Альянсом, покупая на корню «представителей народа» и программируя подвластных ей «индивидуумов» под завывания о «свободе».
С его рук сходили последние потоки хроноквантового конденсата, который сводил судьбы и свивал траектории систем.
Теперь ему придется преодолевать отчуждение и разделение только своими силами. Но его дух был готов к этому.
