…Когда Леша, проспав, залетел в класс, повисла неприятная тишина. Шепотки стихли, и несколько пар удивленных глаз уставились прямо на него.
Леша прошел к последней парте и, избегая смотреть на одноклассников, вытащил из рюкзака учебник физики и тетрадь.
– А это правда, – заверещала Лера, – что ты ночью за Сенькой в душе следил?
– Глаза открываю, – кивнул Сеня, – а он там. В одежде. И пялится. Гомосек!
– Ничего я не следил, – огрызнулся Леша. – Я его… не видел! И вообще, в людях другой ориентации нет ничего…
– Я говорю, он из этих! Только гомики сиреневые кроссовки носят! – загоготал Сеня, и следом за ним засмеялись остальные.
Леша вгляделся в лица новых одноклассников. Имена многих он даже не успел запомнить. Вот дурак Сеня – даже злиться на него как-то не по-мужски. Сложил руки на круглом животе, смеется. Как же, весело ему. Вот его подружка Лера – вечно с двумя хвостиками, будто ей не пятнадцать, а семь. Вот рыжий мальчик, на физкультуре стоял за Лешей – Данила Пименов, кажется. Вот высокая и печальная Наташа, соседка Ларисы по парте. Вот Лариса… И она тоже ржет со всеми. Леша смотрел, как Лариса смешно морщит нос, как поднимает брови и закидывает волосы, и в его глазах предательски щипало.
– Ларис, – позвал он.
Нет, не так это должно было быть. Голос-то у него нормальный, кто-то говорил, даже красивый. «Блеешь, как горный козел, Мышкин», – подумал Леша с ненавистью.
– Чего тебе? – она наконец перестала смеяться.
– Ты с ними заодно, да? Мы же… друзья!
«Так-так, Мышкин, ты еще расплачься тут. Вообще будет зашибись».
– Какой ты мне друг, – Лариса скривилась. – Я тебе помогла, – добавила она негромко, – а ты всё испортил, Чмышкин!
– Что я испортил?!
– Дверь в столовой не закрыл, – добавила она едва слышно, и большие мультяшные глаза стали грустными. – А Чубыкин меня обвинил. Теперь мне еще месяц в сортирах грязь оттирать. И колбасу, сказал, что я сперла!
– Ну прости, Лар! Я… хочешь, я всё ототру?
«Вот сволочь этот Святослав! – подумал Леша. – Идиот совсем! Как можно было дверь за собой не закрыть?!»
– Не хочу! – Лариса отвернулась и сделала вид, что разговаривает с Наташей.
– Да и пожалуйста!
Леша плюхнулся на стул и уткнулся в учебник. Со звонком в класс вплыла учительница, круглая, в необъятном сером платье. Половина ее волос была покрашена в желтый, а половина – в коричневый. Когда-то Леше нравилась физика, но в этот раз он не слушал. Разлегся на парте и со скучающим видом уставился в окно. Он ненавидел эту школу и одноклассников, и даже алоэ на подоконнике, ну а больше всего – Никиту Анохина.
Сосед по комнате словно услышал Лешины мысли. Дверь со скрипом открылась, и в класс вошел Никита. Учительница прервалась и сердито вытерла меловые руки о платье.
– Виноват, опоздал, Лидия Петровна! – произнес Анохин, слегка улыбнувшись.
Не дожидаясь разрешения, он прошествовал между партами и сел рядом с Лешей.
– Вали отсюда, – шепнул Леша.
– Ладно тебе, Чмыш, – Анохин усиленно делал вид, что увлечен новой темой. – Чего злой такой?
– Это ты, – Леша с удовольствием наступил ему на ногу под партой, – всё подстроил. Отправил меня в душ к Сене, прозвище это дебильное придумал!
– Прозвище придумал, каюсь, ну уж больно оно смешное, – фыркнул Анохин, – и поэтому сорри. А вот портал… Кто ж виноват, что в нашей школе четыре ключевые зоны? Одна у физкультурного зала, а вторая в душ ведет! Ну и две во дворе… Но там куча народа вечно.
Леша хотел продолжить разговор, но Лидия Петровна сделала им замечание. Пришлось погрузиться в законы взаимодействия и движения тел. Леша корпел над задачами, поглядывая на невозмутимого Анохина. Что же всё-таки он за перец?
Когда раздался звонок, Никита сложил вещи в сумку-дипломат.
– Слушай, – сказал он. – Я, кажется, знаю, что происходит с твоим отцом.
– Тебе-то что, – Леша напрягся.
– Приходи сегодня к физкультурному залу. В двенадцать. Я смогу помочь. Мы сможем помочь.
«Не отвечай ему! Не отвечай! Или скажи что-нибудь меткое… что-то вроде… А, поздно!».
– И вот еще, – Никита бросил на колени Леше несколько маленьких бумажных квадратиков. – Я твой должник.
Леша взял один и внимательно рассмотрел. «Талон на питание. 300 рублей», – гласила надпись, наполовину скрытая за круглой школьной печатью.
Никита вышел из класса, следом за ним повалили все остальные.
* * *Когда закончились основные уроки, Леша счастливо выдохнул. Весь день одноклассники отпускали шуточки по поводу Сени и душа. Леша растерялся. Слишком общительным он никогда не был, но проблем с ребятами раньше не возникало. И в Москве, и в Лимассоле он быстро находил себе тусовку. А тут… Леша смотрел на пятнадцать одноклассников и не знал, с кем хочет подружиться. Этот Данила Пименов вроде ничего, но он всё время грызет ручку и заикается. Еще один мальчишка, Витя, постоянно бубнит себе под нос и жует козюльки. Девчонки кучкуются, как обычно. На Кипре всё было по-другому, всё. Они с Костасом без конца торчали на пляже, а в школе ржали над очкастым Димой, чьи родители были консульскими работниками или вроде того. Один раз они спрятали его очки, и Дима врезался в стену. Ржача было! Костас, наполовину грек, наполовину русский, был самым лучшим другом! Где найти такого в этом дурацком лицее?
– Я говорю, прямо в душе! – услышал Леша в очередной раз. – Голый. Прямо… весь! Ну я как его огрел и в морду р-р-раз!
Сеня рассказывал Даниле новую версию ночных событий. «Странно, сначала я был одетый», – равнодушно пожал плечами Леша. Кулаки чесались набить Сене рожу, но как драться с ботаном? С толстым гиком? Как так?! Не дай бог у него еще и с сердцем что-нибудь – долбанешь, он и откинется.
– Эй, Сень, а тебе понравилось, что ли? – мимо прошел Никита Анохин. – Ты так всем рассказываешь, будто это лучшая ночь в твоей жизни.
Сеня захлопал круглыми глазами и замолчал. Наташа прыснула, и следом за ней над Сеней заржали все остальные.
– Физкультурный зал, Мышкин, – бросил Никита напоследок.
Леша почесал макушку. Что задумал этот странный тип?
«Вляпаешься ты, Мышкин, ох, вляпаешься», – подумал он.
* * *Стрелки наручных часов показали двенадцать. Леша стоял у запертого физкультурного зала, переминаясь с ноги на ногу. Темный коридор слабо освещался экраном телефона. За ночные хождения по школьному крылу можно было схлопотать серьезное наказание, поэтому Леша все время оборачивался: не идет ли кто? Наконец послышались тихие шаги, и голубоватый свет попал на бледное лицо Никиты Анохина.
Молча пожали руки.
– Думал, не придешь, – Анохин кивнул.
– И что дальше? – Леша покосился на запертую дверь физкультурного зала. – Нам куда?
– В портал, как всегда.
Анохин достал из кармана пиджака то же стило, что Леша видел на крыше, и прочертил
