Я и забыл, сколько мудрости бывает в циничных замечаниях и образных метафорах Ханса. А ведь готтентот прав: безусловно, Аркл угодил в опасную паутину. Посудите сами: что теперь ждет его, белого человека из благородной семьи, культурного, образованного и, не будем забывать, христианина? Его полюбила некая таинственная туземная красавица, а он сам просто обожает ее, и вскоре они, судя по всему, вступят в брак. Все это было бы прекрасно, если бы только Аркл мог взять избранницу с собой на родину, обвенчаться там с нею и прожить долгую и счастливую жизнь. Но что же мы видим в реальности? Возвращение в Европу невозможно, об этом и речи нет; так что после скрепления их союза Аркл останется в этой варварской стране до конца дней своих.
Но и это бы еще полбеды, если бы не бытующие у дабанда суеверия, странные и опасные. У меня не имелось возможности хорошенько во все вникнуть, но, как я понял из слов невесты Аркла, речь идет об их неминуемой гибели, причем не в каком-то отдаленном будущем, но в скором времени. Если я подниму этот вопрос, то мой друг наверняка возразит, что его честно предупредили, что он не считает цену чрезмерной и готов сполна заплатить за свое счастье. Но с другой стороны, Аркл вряд ли был сейчас в состоянии рассуждать здраво. А я – и как его соплеменник, и как человек, имеющий кое-какой жизненный опыт, – не мог спокойно смотреть, как этот безрассудный человек идет навстречу собственной гибели.
Однако я не стал делиться этими соображениями с Хансом и ограничился лишь тем, что поинтересовался:
– А какова же вторая причина?
– О баас, – вздохнул готтентот, – если бы Рыжий бык ушел с дороги, вы могли бы занять его место. Может, правда, это еще и произойдет: вдруг Кенека изловчится и все-таки убьет его или жрецы разочаруются в Страннике. И тогда вы станете мужем Тени.
– Вот спасибо, и что потом?
– А потом, как счастливые супруги, вы заживете на острове, в самом лучшем доме. Что, разве плохо? Узнаете, где дабанда прячут золото и прочие драгоценности. Все это наверняка тут, на острове, баас, а эти чудаки ничем не пользуются, потому что древние сокровища для них священны и лежат там уже сотни или тысячи лет.
– Допустим, я найду эти сокровища, если они, конечно, существуют. Что дальше?
– Как – что? Вы украдете их, баас, и убежите, а женушке оставите пустые сундуки. Думаете, что провернуть это очень трудно? Не беспокойтесь, Ханс сам все устроит. Жрецов можно подкупить, баас, и это вовсе не будет грехом. Добрым христианам вроде нас с вами, – добавил он, забыв всякий стыд, – не стоит беспокоиться об этих богохульниках: вы же видите, они тут все якшаются с дьяволом. Ну до чего же славно все устроится: мы вырвемся отсюда, станем богатыми и заживем припеваючи. Но, увы, – и он тяжело вздохнул, – это всего лишь мечта, потому как Рыжий бык встал у нас на пути. Впрочем, – тут готтентот просиял, найдя выход из тупика, – мы можем заключить с ним сделку и потом честно поделить все на троих.
Спорить с Хансом было бесполезно, так как его безнравственность, истинная или напускная, выходила за рамки здравого смысла. Поэтому я лишь сказал:
– Да не надо мне никаких сокровищ, Ханс. Мне бы только ноги отсюда унести подобру-поздорову. Разве ты не слышал все эти разговоры о грядущей войне?
– Как же, баас, слышал. Кенека с самого начала все знал. Поэтому он и привел вас.
– Что ж, Ханс, если война и впрямь будет, то у немногочисленного племени дабанда нет никаких шансов против воинов абанда.
– Может, и так, баас. Да вот только абанда будут сражаться не силой копий, а при помощи магии. В этой стране она в чести. Баас видел, как скрутило Кенеку, когда его прокляла жрица Энгои? Он весь скривился, как будто она ударила его ногой в живот, и мигом убежал. А ведь негодяй собирался похитить ее с помощью сообщников, которых у него наверняка много. Ясное дело, она заколдовала его, баас.
– А по-моему, – ответил я, пожав плечами, – Кенека просто перепугался и почувствовал угрызения совести. Но одного я никак не пойму: зачем эти люди позвали Кенеку обратно, если так не любят его? И с какой стати Белая Мышь уговаривала нас спасти его?
– О, тут все непросто, баас. Пока Кенека считался будущим вождем, согласно местному закону, никто не мог занять его место. Вот одна причина, а другая состоит в том, что никто, кроме него, не мог привести вас в эту землю. К тому же, баас, сама Тень сказала, что Кенека должен был прийти в родные края, чтобы исполнилось какое-то старинное пророчество. Никогда не знаешь, что на уме у этих дабанда, людей-призраков, и чего от них ожидать.
– Согласен. Но мне все-таки хотелось бы знать, жив ли наш приятель Кенека.
– Я почти уверен, что он жив, баас. Наверняка друзья помогли Кенеке раствориться в толпе; впрочем, проклятия Королевы теней последовали за ним. Кажется, я даже видел, как они упорхнули следом, будто белые совы. Помяните мое слово, баас: мы еще услышим о Кенеке.
И Ханс, как обычно, оказался прав.
Глава XV
На озере и в лесу
После той бурной ночи жизнь в городе дабанда текла размеренно. Почти целых две недели не случалось ничего примечательного.
Отдохнуть было нелишне, ведь долгое путешествие изрядно меня утомило. Климат острова, хоть и жаркий, но довольно приятный, идеально подходил для того, кто желает насладиться покоем. Однако мой ум никогда не дремлет, и я воспользовался передышкой, чтобы побольше разузнать как о самих дабанда, так и об их врагах, абанда. В общей сложности мне удалось раскопать не так уж и много. Кумпана и остальные жрецы и члены Совета частенько ко мне заглядывали и охотно говорили на многие темы, однако действительно полезной информации в их туманных речах
