– Ханс, смотри! – воскликнул я, указывая на ужасную находку.
– Вижу, баас. Думаю, мы встретим тут множество погибших. Разве баас не слышал ночью, как слоны-призраки охотились на абанда? Похоже, именно за этим колдуны дабанда и привели их сюда.
– Да, я что-то такое слышал, – прошептал я, припомнив страшное пророчество Тени: «Ступайте прочь, и пусть свершится звериный суд». Боже правый, так это было судилище!
Ханс как в воду глядел. Вокруг валялось несколько сотен трупов несчастных абанда. Какая жуткая смерть! На них охотились в темноте, их растаптывали и рвали на куски обезумевшие животные. Слоны, вероятно, шли по следам своих жертв, полагаясь на обоняние. Если таким образом рука судьбы расправилась с приспешниками Кенеки, то что же тогда, интересно, ожидало его самого? Ведь он, судя по всему, ушел далеко вперед, и я его нигде не видел.
Если раньше я просто недолюбливал дабанда, то теперь буквально их возненавидел и желал только одного – поскорее покинуть эту жестокую землю, сплошь населенную колдунами. Ибо тщетно пытался я найти какое-либо иное, логическое объяснение невероятной власти этих людей над дикими животными. Нет, похоже, тут и впрямь без чародейства не обошлось. Разумеется, нападение слонов на абанда могло быть трагическим совпадением: несчастные совершенно случайно наткнулись на стадо, в страхе убегая от той, кого считали земным воплощением богини Энгои. Однако мне в это верилось с трудом, ведь, следуя за нами по пятам, абанда спокойно прошли через лес мимо слонов, а я уже упоминал, как эти животные следили за нами из-за деревьев.
Почему в тот раз слоны не напали на них? У меня есть только одно объяснение. Потому что тогда с ними был Кенека, которого звери хорошо знали и беспрекословно слушались. Разве он не продемонстрировал нам свою власть над этими гигантскими животными еще до того, как мы вошли в землю абанда? Все изменилось, когда воины лишились его защиты. Слоны мигом на них напали, растоптали и разорвали на куски. Такая участь ждала бы и нас с Хансом, если бы мы шли одни.
Впрочем, сейчас нам ничего не угрожало. Слонов мы больше не видели: как я потом узнал, отомстив воинам абанда, они чинно покинули лес и вслед за старым самцом отправились через долину кратера к ущелью, из которого и появились. Понятия не имею, что затем с ними сталось; скорее всего, слоны вернулись в свое логово, туда, где мы впервые с ними встретились.
После множества привалов, которые Кумпана устраивал непонятно зачем, мы к вечеру выбрались наконец из этого ужасного леса, и тут нашим глазам предстало нечто еще более устрашающее. Вокруг алтарного помоста и по улицам города бегали сотни воинов абанда – в разорванных одеждах, а иные и голышом. Они в ужасе таращили глаза и пронзительно кричали. Эти помешанные едва ли походили на людей: с пеной у рта они катались по земле, рвали на себе волосы и кусали друг друга.
– Баас, да они тут все разом спятили, – испуганно заметил Ханс, прячась за моей спиной. Среди африканских туземцев бытует суеверный страх перед безумием, которое они считают карой небесной. – Не прикасайтесь к ним, баас, а не то и мы сойдем с ума.
В его увещаниях не было надобности, ибо я и сам желал держаться подальше от столь омерзительного зрелища. До сих пор мне не дает покоя вопрос: что могло привести несчастных в такое состояние? Наверное, страх тех, кто вернулся с озера живым, передался их собратьям, ожидавшим в городе, и они лишились рассудка.
Или же теперь, когда абанда остались без поддержки Кенеки, суеверия, которые он всячески обуздывал, всплыли с новой силой и взяли над ними верх. Они вспомнили о древнем проклятии, каковое должно было пасть на голову всякого, кто ступит на землю Моун, откуда их изгнали еще в незапамятные времена, и оттого повредились умом. Кто знает, в чем была истинная причина, но только несчастные и в самом деле «стали подобны диким зверям», как то предсказывала жрица по имени Тень.
Я был так потрясен и напуган, что, признаться, обрадовался, когда, завидев нас, абанда сбились в кучу и с истошными воплями и криками убежали прочь. Наверное, вернулись в свою землю.
Вскоре все их тысячное войско растворилось в сгущающейся тьме, и совершенно невредимый город дабанда погрузился в безмолвие. Мы с Хансом побрели к нашему дому, где нашли горящий светильник и недавно приготовленный ужин. Вероятно, женщины, приставленные к нам, все это время добросовестно выполняли свои обязанности. Первое, что по возвращении бросилось в глаза, – это аккуратно разложенные на кроватях винтовки и патроны, которые мы считали безвозвратно утерянными.
– Allemachte! – воскликнул Ханс. – Баас, за время странствий нам довелось повстречать немало странных людей, но с этими дабанда никто не сравнится. Все они тут, и мужчины и женщины, баас, сплошь колдуны и служат самому дьяволу. Неудивительно, что бедные абанда повредились в уме.
Затем он устало опустился на табуретку и принялся молча поглощать ужин. Я тоже рухнул на стол напротив него, ибо от усталости и потрясений ноги меня уже не держали. В ту минуту я почти согласился с Хансом. Теперь я, конечно, понимаю, что все те странные события можно объяснить вполне естественными причинами. Не было ничего мистического в том, что стадо слонов напало на воинов абанда в лесу, ведь животные, должно быть, взбесились после бури и землетрясения, а оставшиеся в живых дикари и их собратья помешались от страха и собственных суеверий.
Вполне естественно, что столь пылкий мужчина, как Аркл, поддался очарованию прекрасной жрицы, чьи достоинства приумножила завеса тайны, которая окутывала эту самую Энгои. Правда, я до сих пор не понимаю, каким образом вышеупомянутая дама смогла установить с ним телепатическую связь (если уместно употребить здесь подобное выражение). Хотя очень может быть, что все это существовало лишь в воображении Аркла, а романтические чувства проснулись в его сердце, когда он впервые увидел красавицу на берегу озера.
Однако все вместе: жуткие события, подкрепленные легендами, которых я вдоволь наслушался, многочисленные загадочные обряды, странные и отвратительные происшествия, в которых мне невольно пришлось принимать участие, и, наконец, исчезновение Аркла в этом так называемом