Д. Пучков: Какое коварство! Правила ведения войны нарушались всеми подряд, да?
Б. Юлин: Суда-ловушки англичане не считали нарушением правил войны, но думали иначе, поэтому стали поступать проще: видят в перископ – идет судно, всплывать, стрелять по нему – зачем? Торпеду – и все. Проверять, когда есть суда-ловушки…
Д. Пучков: Какая разница? В этот раз повезло, в другой не повезет. А нет судна – нет проблемы.
Б. Юлин: При такой английской тактике действовать, соблюдая правила войны на море, было бы идиотизмом, правильно? А немцы идиотами не были. Это была одна из причин объявленной неограниченной войны на море.
Д. Пучков: Прикольно.
Б. Юлин: В 1916 году стало ясно, что ни одна из сторон не добилась серьезных подвижек. Антанта продемонстрировала, что у нее сил больше, но успехи центральных держав, учитывая то, что удалось сделать с Италией и Румынией, пожалуй, были ощутимее. Однако все понимали, что эти успехи сугубо временные.
А, пардон, еще в 1916 году у нас был Турецкий фронт.
Д. Пучков: Так-так, а там?
Б. Юлин: В борьбе против турок у Российской империи вообще все шло отлично. Если в 1914–1915 годах случались довольно ожесточенные бои, турки еще могли воевать – та же самая Сарыкомышская операция, где они героически положили, в общем-то, все свои наиболее боеспособные войска, то в 1916 году… Ну, во-первых, завершалась Эрзурумская операция, во-вторых, по морю прошла Трапезундская операция, наши вполне успешно продвигались вглубь Турции. Турки ничего этому противопоставить не могли, их силы были стянуты в район проливов – сторожить Стамбул как самое важное. В остальных местах турки стали получать по шее от англичан и от нас, причем от нас – гораздо чаще и больнее.
Д. Пучков: Отрадно. Так?
Б. Юлин: Кроме того, прекрасные «Гебен» и «Бреслау», которые так удачно были переданы туркам немцами и позволили втянуть Турцию в войну на стороне центральных держав, оказались заперты с севера нашими минными постановками, со стороны Босфора – набегами нашего флота, а со стороны Дарданелл – союзниками. Как-то раз они неудачно попытались выйти из Дарданелл, вначале даже утопив там парочку английских мониторов, но потом на густых минных заграждениях крейсер «Бреслау» погиб, а поврежденный «Гебен» убрался обратно в Босфор и больше уже никому особых проблем не создавал. Таким образом, в 1914 году турецкий флот практически свернул свою активность.
А корабли Черноморского флота сумели полностью прервать судоходство вдоль северного берега Турции, где шхуны возили уголь. Обстрелы побережья и постоянные выходы нашего флота в Босфор довершали печальную для турок картину: русский флот обеспечил себе полное господство на Черном море.
Теперь о политических аспектах. В 1916 году Германия, изображая стремление к миру… Немцы же такие миролюбивые, правда?
Д. Пучков: Да как и все, наверное.
Б. Юлин: В общем, немцы предложили всем странам прекратить войну и заключить мир без аннексий и контрибуций.
Д. Пучков: Как интересно!
Б. Юлин: Они исходили из своей логики: их войска стоят на территории Франции и практически под Парижем, оккупируют значительную часть Российской империи. Вроде бы все складывается хорошо: они возвращают территории нам, французам и бельгийцам без аннексий и контрибуций, без каких-либо условий. Это они выкатили как свою мирную программу: мол, а давайте – типа ничего не было, так, случайно по-бузили и все забудем. Правительство стран Антанты, видя, как на самом деле изменилось соотношение сил и как дальше развиваются боевые действия, на это было категорически не согласно.
Д. Пучков: Еще бы!
Б. Юлин: Какой еще мир без аннексий и контрибуций, когда у нас гораздо больше сил? Немцы напали на нас, отхватили кусок территории, нанесли нам ущерб, а теперь уйдут к себе домой – и все закончилось? Ни фига подобного! Но на обывателя эта пропаганда мира без условий и потерь подействовала очень хорошо, антивоенные настроения начали стремительно расти и в Российской империи, и во Франции, и в Англии.
Д. Пучков: Ну, дело-то полезное, да.
Б. Юлин: Если говорить о колониях, в 1916 году в Ирландии вспыхнуло вооруженное антианглийское восстание, которое подавлялось силами британской армии. А у немцев после этих мирных предложений антивоенные тенденции как раз пошли на спад. В мае 1916 года в Берлине, например, состоялась такая мощная антивоенная демонстрация, что ее опять же пришлось разгонять с оружием, – а вот после мирных предложений немцы как бы чувствовали себя воюющими более справедливо. Это, на мой взгляд, действительно был гениальный политический ход, который для Российской империи сработает в 1918 году. А здесь…
Д. Пучков: Заложили мину?
Б. Юлин: Да, под себя же. 1916 год, пожалуй, был чуть ли не самым кровавым годом Первой мировой и при этом – самым блеклым с точки зрения хоть каких-то серьезных стратегических успехов.
Д. Пучков: Сколько лет еще оставалось до конца?
Б. Юлин: Полтора года: 1917-й и половина 1918-го.
Д. Пучков: Долго…
Б. Юлин: Да.
Д. Пучков: Больше всего поражает количество жертв.
Б. Юлин: И крайне низкий эффект от этих жертв.
Д. Пучков: Да. Всегда кажется, что с нынешними ядерными бомбами и прочим уж мы-то знаем, как надо, уж у нас-то есть… Спасибо, Борис Витальевич. Ждем продолжения. А на сегодня все. До новых встреч!
Про события Первой мировой войны 1917 г.
Д. Пучков: Я вас категорически приветствую! Борис Витальевич, доброе время года!
Б. Юлин: Аналогично.
Д. Пучков: Давно не виделись. Обо что сегодня?
Б. Юлин: Собственно говоря, продолжим про Первую мировую войну. Про то, что было больше всего на слуху, то есть самые знаменитые сражения Первой мировой войны, такие как Ютландское сражение на море, Брусиловский прорыв, Верден, Сомма, они остались у нас в 16-м году. И вот когда люди изучают историю Первой мировой войны по отрывку какого-нибудь фильма, по школьному учебнику, то после этого как-то 17-й год воспринимается как затишье, типа ничего не происходило, не было ничего.
Так вот, на самом деле 17-й год – год, очень богатый на изменение тактики, стратегии, на изменение
