– Мы тебя внимательно слушаем! Только перед началом исповеди представься, расскажи о себе, где родился, учился, жил, работал. Начали!
Виктор включил диктофон.
И монстр, пересиливая сильную боль в ногах, заговорил.
Говорил он быстро, но внятно, описывая в подробностях убийства и насилия, совершенные им, Георгием Буровым. Он рассказывал обо всех своих жертвах, даже тех, о которых Климов и не слышал, так как совершались они в других регионах. Не забыл маньяк и о милиционерах с их подставными свидетелями. Замялся только, излагая насилие над медсестрой и подставой своего однокурсника. Закончил эпизодом на даче в пригороде Переславля, где остался обезображенный труп проститутки Светки.
– Там эта... шлюха и сейчас сидит на опоре перед камином! Все! Я рассказал все! Делайте что хотите, но уберите эту боль!
Володин выключил диктофон, указал жестом Климову, чтобы тот вышел из-за кресла. Александр же, представляя, что последует дальше, предпочел вообще покинуть гостиную.
Виктор, проводив взглядом бывшего командира, встал, поднял «бизон».
– Что ж, как говорится, каждому свое! Ты посягнул на жизни ни в чем не повинных людей! Ты изощренно издевался над ними, получая от этого сатанинское наслаждение, удовлетворяя животный инстинкт самца. И сейчас получишь за все сполна – полный расчет!
– Это не я убивал, – заявил вдруг Буров и объяснил: – Это... зверь, который все время жил во мне... вот его вам уже не убить... он сбежал трусливым шакалом! И... скоро найдет новое тело! Насилие повторится... оно вечно, как и сама жизнь... появятся...
Володин не стал слушать бредни сумасшедшего маньяка.
Двумя пулями он прострелил насильнику промежность. Глаза Бурова широко раскрылись, но закричать он не успел.
Виктор, бросив в кресло пистолет-пулемет, вытащил свой десантный нож, подошел к монстру и отработанным движением, подняв за волосы голову, полоснул клинком по горлу. Из широко и глубоко раскрывшейся раны хлынула черная кровь. Безумная голова Бурова так и осталась отброшенной на подголовник, с устремленными вверх стекленеющими глазами.
Володин вытер нож о дорогой шелковый халат слабо дергающегося в предсмертных судорогах тела Георгия Бурова, вложил его в ножны. Закинул за спину «бизон», разбил настольную лампу. Затем с нижней полки столика взял несколько бутылок пахучего коньяка, облил им то место, где они с Климовым могли оставить следы, вышел в коридор.
– Все? – спросил Александр.
– Все, командир! Валюша отмщена, как и десятки других жертв этой мрази. Следуй на выход, я залью отход коньяком, чтобы менты твоего друга не смогли применить поисковых собак.
Климов, а следом и майор вышли на лестничную площадку. Перед тем как прикрыть дверь, Виктор вылил остатки последней бутылки на порог, бросив ее в коридор квартиры мертвого маньяка.
Затем они спустились по лестнице вниз. Сразу же свернули влево, к трансформаторной будке. От нее прошли к Промышленной улице, где Александр оставил свою «девятку».
Климов набрал по сотовому телефону Бурова, который прихватил с собой, «02».
Ему ответил дежурный офицер.
Александр передал сообщение:
– На улице... в доме №... в квартире №... принадлежащей некоему Бурову Георгию Петровичу, совершен акт возмездия. Буров, он же истинный маньяк, вместо которого был задержан врач Полонин, уничтожен. На столике в зале оставлен диктофон, кассета в нем поможет вам разобраться во всем.
Климов, выключив телефон, бросил его под колеса машины.
Со своего мобильника вызвал Савчука.
– Да? – сразу ответил подполковник, он ждал этого звонка.
– Игра, Сава, окончена, маньяк отправился на небеса!
– Милицию к нему на хату вызвал?
– Да!
– Понял! В подробности можешь не вдаваться, их мне доложит следственная бригада.
– Там диктофон с интересной записью. Все! Конец связи! Мы уходим!
– До встречи утром, Клим!
Александр повернулся к курившему молча Володину, спросил:
– Ко мне, Витя?
– Нет, на вокзал! Через полчаса электричка на Мичуринск. На ней и поеду! Оттуда в Ростов. Ну, а дальше через штаб округа – в Чечню, в отряд! Здесь мне больше делать нечего! Проститься с изуродованной Валей не в моих силах, не хочу видеть ее мертвой! Пусть в моей памяти она останется живой, пока жив я!
– Что, вот так и уедешь?
– Вот так и уеду! Ты за меня попрощайся со всеми, кого я узнал здесь, поблагодари жену и Савчука! Пойми, Сань, не могу я оставаться здесь!
Климов вздохнул:
