— Неужто проснулись? — равнодушно сказала она. — Не забудьте раздобыть ёлку, пока не стемнело.
— Но зачем… — начал было Муми-папа.
— Мне некогда! — крикнула через плечо тётка и понеслась дальше.
— Пока не стемнело, — прошептала Снорочка. — Она сказала: пока не стемнело. Значит, всё самое страшное начнётся вечером…
— Видимо, чтобы спастись, нужна ёлка, — размышлял папа. — Ничего не понимаю.
— Я тоже, — грустно проговорила Муми-мама. — Но прежде чем идти за ёлкой, наденьте, пожалуйста, шарфы и тёплые подследники. А я пока растоплю печку.
Несмотря на катастрофу, папа решил свои ёлки не трогать, ими он очень дорожил. Поэтому они перелезли через забор к Гафсе и выбрали большущую ель, которая ей явно была ни к чему.
— Думаешь, под ёлкой можно укрыться от опасности? — спросил Муми-тролль.
— Не знаю, — отвечал папа, работая топором. — Пока что мне ничего не понятно.
Они почти уже дошли до реки, когда им навстречу выскочила Гафса. В руках она держала бесчисленные свёртки и пакеты.
Гафса вся раскраснелась, она была очень взволнована и, к счастью, не узнала свою ёлку.
— Разгром и беспорядица! — кричала Гафса. — Нельзя позволять невоспитанным ежам… Как я уже говорила Мисе, это просто безобразие…
— Ёлка, — перебил Гафсу Муми-папа, отчаянно вцепившись в её меховой воротник. — Что делают с ёлкой?
— С ёлкой? — растерялась Гафса. — С ёлкой? О ужас! Нет, это просто кошмар… Её же надо нарядить! Как же я всё успею?..
Свёртки посыпались у неё из рук в снег, шапка съехала на нос, а сама Гафса чуть не расплакалась от волнения.
Муми-папа покачал головой и поднял ёлку.
А дома Муми-мама уже расчистила вход на веранду, приготовила спасательные пояса и аспирин, папино ружьё и горячие компрессы. Так, просто на всякий случай.
На краешке дивана сидел маленький кнютт и пил чай. Мама нашла его в снегу под верандой и просто не могла не пригласить в дом — такой несчастный у него был вид.
— А вот и ёлка, — сказал папа. — Знать бы только, зачем она нужна. Гафса сказала — её полагается наряжать.
— Такого большого платья у нас нет, — огорчилась Муми-мама. — Что она имела в виду?
— Какая красивая! — воскликнул кнютт и тут же от смущения поперхнулся чаем и пожалел, что вообще посмел раскрыть рот.
— Ты знаешь, как наряжают ёлку? — спросила его Снорочка.
Кнютт густо покраснел:
— Её наряжают красиво. Очень красиво. Так я слышал, — прошептал он.
И, окончательно смутившись, облился чаем, закрыл мордочку лапами и выбежал на улицу.
— А теперь немного помолчите, потому что я думаю, — сказал Муми-папа. — Если ёлку полагается красиво нарядить, значит под ней не прячутся от опасности, а скорее хотят эту опасность задобрить. Кажется, я начинаю понимать.
Ёлку вынесли на двор, крепко воткнули в снег и принялись наряжать сверху донизу — самыми красивыми вещами, какие только могли придумать.
Были там ракушки с цветочных клумб и жемчужное ожерелье Снорочки. Они вытащили кристаллы из лампы в гостиной и развесили на ветках, а к макушке прикрепили красную шёлковую розу, которую Муми-папа когда-то подарил Муми-маме.
Они приносили всё самое красивое, что у них было, чтобы задобрить непостижимые силы зимы.
Когда ёлку нарядили, мимо снова промчалась тётка хемуля на своих финских санках. Теперь она ехала обратно и — если такое возможно — торопилась ещё сильнее.
— Посмотри на нашу ёлку! — крикнул Муми-тролль.
— Силы небесные! — охнула тётка. — Впрочем, вы всегда были немного странные. Ну всё, мне пора… Надо успеть приготовить угощение, чтобы как следует встретить Рождество.
— Угощение, чтобы встретить Рождество? — удивился Муми-тролль. — То есть его ещё и угощать надо?
Но тётка не слушала.
— Какое же Рождество без угощения! — нетерпеливо добавила она, улетая вниз под горку.
Весь вечер мама не отходила от плиты. И вот, незадолго до наступления сумерек, угощение для Рождества было готово. Оно стояло под ёлкой в маленьких плошках: сок, простокваша, черничный пирог, яичный тодди и всякое другое вкусное, что любят в Муми-доме.
— Как вы думаете, Рождество очень голодное? — волновалась мама.
— Едва ли голоднее меня, — мечтательно проговорил Муми-папа.
Он сидел в снегу, замотавшись в одеяло по самые уши, и дрожал от холода. Но маленьким созданиям следует быть очень, очень кроткими перед великими силами природы.
В долине уже зажигались окна. Свечи горели под деревьями и в каждом гнезде на ветках. Дрожащие огоньки сновали взад-вперёд по снегу. Муми-тролль взглянул на папу. Папа кивнул.
— Да, — сказал он. — На всякий случай.
И тогда Муми-тролль сбегал в дом и собрал все свечи, которые ему удалось найти.
Он расставил их в снегу вокруг ёлки и осторожно зажёг, одну за другой, чтобы умилостивить темноту и Рождество. Скоро в долине стало совсем тихо. Наверное, все разошлись по домам и теперь притаились в ожидании великой опасности. Одна-единственная одинокая тень металась под деревьями — это был хемуль.
— Эгей! — тихо позвал его Муми-тролль. — Оно скоро придёт?
— Не мешай, — огрызнулся хемуль, не отрывая носа от исчёрканного длинного списка.
Он присел у свечки и начал считать.
— Мама, папа, Гафса, — бормотал он. — Кузены и кузины… старший ёж… малыши обойдутся. От Сниффа в прошлом году я ничего не получил. Миса, хомса, тётушка… С ума можно сойти!
— Что такое? — испуганно спросила Снорочка. — С ними что-то случилось?
— Подарки! — воскликнул хемуль. — С каждым годом нужно всё больше подарков!
Дрожащей рукой он поставил в списке крестик и поспешил дальше.
— Подожди! — крикнул Муми-тролль. — Объясни… А что твои варежки?..
Но хемуль исчез в темноте — как и все остальные, кто в тот вечер носился сломя голову в преддверии Рождества.
