Власенко приказал:
– А теперь извинились перед женщиной и пулей отсюда!
Бритоголовые, попросив у Надежды прощения, толкая друг друга, рванулись на выход.
Прапорщик, закрыв за ними дверь, проговорил:
– Тушите свет, сливайте масло. Спектакль окончен!
Надежда подошла к Власенко, приникла к нему:
– Какой ты у меня!
– Какой?
– Хороший! И сильный! Одно слово – мужчина.
– Да? Впрочем, я согласен с тобой.
Влас рассмеялся, заметив:
– Но мы так и не завершили разговор о нашем будущем!
– Завершим! Сейчас поедем к маме и завершим.
– Только я обязан тебя предупредить, Надя, что работа у меня необычная, приходится часто в командировки уезжать...
– Я уже поняла, что у тебя за работа. И ждать, поверь, умею.
– И еще! Нам придется переехать отсюда! Всей семьей! Недалеко, в одно прекрасное, но закрытое от посторонних глаз место, что немного ограничит свободу перемещений, но в городке для полноценной жизни созданы все условия: и школа, и детский сад с яслями, и магазины, и кинотеатр и...
Надежда прервала Власенко:
– За тобой, Петя, куда угодно!
– Вот и договорились.
Выйдя из подъезда, они увидели мальчишку лет десяти, усердно выводящего на капоте запыленных «Жигулей», стоявших у соседнего подъезда, фразу «Помой меня». Заметив взрослых, мальчик бросился бежать, а Власенко с Надеждой рассмеялись.
