Туман обволакивает меня, я бреду сквозь него наобум, сердце замирает от страха, но возвращаться не буду. Несмотря ни на что, чуйка твердит, что надо двигаться вперёд. Иногда какие-то звуки просачиваются ко мне, например, я вдруг слышу совсем рядом характерный шум текущей речной воды. Потом от броска камешком срабатывает изменка, и раздаётся хлопок. От другого броска полыхнуло жаром… Неразборчиво матерясь сквозь зубы, с ослиным упрямством тащусь вперёд. Так или иначе, я уже потерял ощущение того, сколько иду и далеко ли отклоняюсь от выбранного курса прямо на восток.
Постепенно я всё же обретаю способность различать разного рода звуки, просто они проходят сюда искажённо, примерно на одном уровне громкости, поэтому все сливаются воедино, замирая в пространстве, словно затвердевая в нём. Поэтому мозгу понадобилось приспособиться, наловчиться разбирать коктейль из изменённых звуков по ингредиентам и каждый из них опознавать.
Любопытно, но мне по пути не попалось ни одного дерева, а под ногами всё время приминается трава; предположительно я иду по прибрежному лугу. Где-то справа параллельно мне пролегает река. В попытке немного разрядить напряжение я пробую подобрать подходящее название для водной артерии, ведь я прохожу здесь первым, значит, имею право.
Если же до меня всё-таки кто-то проходил, он тоже мог именовать встреченные детали рельефа и «достопримечательности», имел такое же право, но я независимо от него обнаружил то, что ни в каких картах-атласах не значится, открыл и волен свои имена давать. Правда, ничего толкового так и не приходит на ум, и я бросаю это побочное занятие.
Вообще-то странно, но я все меньше и меньше испытываю страх. Как будто по мере углубления в туманную взвесь он в ней растворяется. И сам туман из дополнительной опасности превращается в защиту. От стороннего наблюдения как минимум. Ну что ж, я выбрал правильный путь, похоже. Даже если это на меня морок насылает скрытое во мгле чудовище, успокаивая и приманивая. Разберусь с проблемами по мере поступления.
Пора отдохнуть. Присев прямо на траву, я перекусываю чем дот послал. Пищи осталось немного, но ещё есть. Затем надо будет приучиваться не выбрасывать убитых зверей в пропасть, а отрезать от них кусочки мяса… ну, как вариант.
Туман колышется, движется, и плотность его периодически варьирует. За этим интересно наблюдать, в этом есть что-то завораживающее, типа, когда смотришь на пляшущий огонь или на изменчивую поверхность океана. Неплохо бы разжечь костёр, но я не решаюсь.
У меня вдруг перед мысленным взором возникает отчётливая картина того, что было бы, если: я где-то нашарил на лугу дровишек и разжигаю огонь, не получается у меня с первого раза, и со второго и третьего не… Спички имеют противоестественную тенденцию тухнуть, едва вспыхнув, будто голодный туман сразу же набрасывается на огоньки и всасывает их в себя… От увиденного веет чем-то демоническим. Хотя спичкой обычно поджечь что-либо трудно при ветреной погоде или зимой.
Но, вообразив многократные бесплодные попытки поджечь, что привело к израсходованию половины запаса спичек и вынудило прекратить тщетные усилия, я, вместо того чтобы реально поискать дровишки и поуничтожать спички, цежу сквозь зубы пару крепких словечек, складываю ноги в сукхасану, а руки на коленях, уподобляясь Будде, и произвожу несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и восстановить душевное равновесие. Эк меня накрыло-то, разыгралось буйное воображение!..
Дышу как положено, по системе, но не тут-то было! Вместо картин уничтожения спичек мне вдруг слышатся незнакомые голоса. Сперва какой-то утробный, зовущий, приглушённый, он бормочет тарабарщину на незнакомом языке. Я подскакиваю, разгибаясь из позы умиротворения, и торчу в тумане, ощерившись стволами, испуганно озираясь. Дальше меня позвала мама. Её голос не искажён, он вполне естественен и узнаваем, именно так мама обычно меня и зовёт, и от этой натуральности меня пробирает похлеще, чем от рычания или криков.
Схватив свои вещи, я быстро шагаю сквозь туман дальше, напролом, сообразив, что чем быстрее я смотаюсь отсюда, тем лучше. Ну его на фиг, это ложное умиротворение! Меня со всех сторон окружает шёпот… томный и нежный… это Маша, она мне так шептала в постели давно, в прошлой жизни…
Не выдержав, ору и бросаюсь бежать что есть сил! Голова адски болит, виски прижимает тупой болью, а в макушку вонзается острое лезвие. Сзади обдаёт чьим-то горячим дыханием. Я на бегу оборачиваюсь, чтобы выстрелить, но… сзади идёт за мной мама! Она улыбается и зовёт меня, протягивает ко мне руки, овеваемая плотной белёсой гущей, совсем настоящая, и это зрелище донельзя жуткое, страшнее любых драконов и мутантов. Я теряю ощущение твёрдости под ногами, но стараюсь заставить сознание абстрагироваться от голосов и в панике ломлюсь дальше.
Чемпионский спринт длится шагов сто пятьдесят, и голоса преследуют меня, а потом туман неожиданно заканчивается, и мигом всё пропадает – и глюки, и обескураживающая головная боль, и я падаю на траву, обессиленно глотая воздух.
Но отдыхать доводится недолго. Бац! Вокруг меня из ниоткуда вырастают несколько чёрных созданий невразумительной наружности, с несколькими руками каждое, и головами, исходящими прямо из плеч, без каких-либо шей. Месяц в Зоне натренировал меня ориентироваться и применяться к изменениям ситуаций стремительно, и поэтому я успеваю завалить одну особь, а другой нанести серьёзное повреждение, прежде чем встреча окончательно переходит в ближнее боестолкновение.
Но как я ни стараюсь, всё же не поспеваю за многорукими; надо признать, они орудуют своими конечностями молниеносно, а я так и не могу достать их клинком, максимум, что получилось, – держаться наравне, в невероятном темпе отражать и проводить мимо себя удары когтистых ручищ. Если бы я не успел с ходу подранить и вывести из боя кого-то из них, мне бы точно пришла крышка, их слишком много навалилось бы!
Как-то надо разрешать ситуацию, отступить я не могу, потому что они наседают с разных сторон, нырнуть вниз и ударить оттуда тоже – твари неминуемо накроют меня при выполнении атаки. Тем более я устал, как ездовая собака, а они свеженькие. Наконец один удар я пропускаю уже не мимо себя, и он хорошенько тестирует на прочность моё ребро. За пропущенным тотчас следуют второй и третий, и я, поперхнувшись кровью, падаю наземь. «Граната!» – яростно думаю, чувствуя, как меркнет сознание. Судорожно хватаю овальный заряд и выдёргиваю чеку…
Финита! Ля! Комедия!
В последние секунды ничего, кроме жажды освобождения, уже не чувствую. По крайней мере до финала сохранил в себе веру, многие и этого лишены, бедолаги… А у меня была цель. И я совершенно уверен, что после смерти меня ждёт что-то ещё. Что ж, посмотрим. Сейчас разум захватывает предсмертный азарт, подобный которому, наверно, испытывает смертник, взявший заложников и решивший напоследок поразвлечься с полицией. Нет, ребятки, я вас не отпущу живыми…
