И поехал я дальше, моля Господа, чтобы побольше таких «больших детей» появлялось на нашей истосковавшейся по порядку земле.
Воробей
Ехал я как-то по дороге, и вдруг ни с того ни с сего зазевавшийся воробей со всего размаху шмякнулся о стекло. Не знаю, остался ли он жив или помер, но подумалось мне тогда, что вот так же и человек порой не знает, куда несется сломя голову, а потом бах – и…
До слез жалко воробья! А уж как человека жалко!
Сила в немощи
Ехал я как-то по дороге, и подумалось мне, что у каждого человека есть свое понимание добра и зла, любви и ненависти, радости и горя. Ну, к примеру, для одного унизить себе подобного означает совершить отвратительный поступок, а для другого – все равно что получить огромное наслаждение… И подумал я, что, наверное, никогда на земле не будет справедливости. А Спаситель смотрит на меня с иконки и словно говорит: «Познай свою немощь передо Мной и станешь счастливым». Я сначала испугался немножко, а потом обрадовался и с каким-то светлым чувством поехал дальше.
Путаница
Ехал я как-то по дороге и увидал на обочине странного человека: в одной руке он нес икону, а в другой – портрет «Ильича». И подумалось мне: «Как же, однако, все перепуталось в нашем Доме!..» – и, сильно озадаченный, поехал я дальше.
Министр
Ехал я как-то по дороге из Москвы и вспомнил про высокое собрание, на котором мне пришлось побывать. На трибуну вышел министр с приветственным словом. И посмотрел я на него, и послушал, о чем и как он говорил, и стало мне до такой степени жалко и мою страну, и этого молодого человека, что я даже не выдержал и заплакал. И подумалось мне тогда, что министр такой державы, как наша, должен быть настоящим мудрецом. И заплакал я еще сильней, хотя в слезах моих не было отчаяния, но лишь жалость и скорбь.
Очнувшись от сих воспоминаний, увидал я за окном нашу простую жизнь, и на душе стало спокойней, и поехал я дальше.
Терзающие душу
Ехал я как-то и увидал на дороге воронье, терзающее труп какого-то зверька. И подумалось мне, что и демоны так же терзают грешную душу.
Про людей и кошек
Ехал я как-то по дороге и вспомнил о том, как совсем недавно на свалке в коробке из-под обуви нашли замерзающего младенца. В сей же час перед глазами, не знаю почему, предстала умильная картинка: наша Мурка лежит, вытянувшись на полу, и облизывает своих семерых котят, которые, причмокивая, сосут мамкино молочко. И пришли в голову мою грустные мысли: «Неужели нынче в кошках больше любви, чем в людях?»
И поехал я дальше, размышляя о том, что же с нами происходит.
Общая участь
Ехал я как-то по дороге, и побежали вдруг перед моими глазами разные лица. Там были знатные и величавые, были и те, кто таковыми очень хотели стать, а также те, чья жизнь и вовсе не удалась. Сколько их всех, уставших и озабоченных, скитается по земле с несбыточными мечтами?! У меня аж дух захватило от этих мыслей. И подумалось мне: «Ведь всех этих людей ожидает одна и та же общая участь – могила, а они словно и не думают об этом; суетятся, обижают друг друга и растрачивают свои силы понапрасну». Вдобавок вспомнилось мне, что и сам по молодости был не подарок. И тут губы вдруг сами зашептали: «Господи, вразуми нас всех, чтобы помышляли не о том, что приятно, а о том, что полезно, и творили не то, что хочется, а то, что Тебе угодно!»
С этими непростыми мыслями поехал я дальше под монотонную дробь странного декабрьского дождя.
Солнце правды
Ехал я как-то по дороге и увидал огромное пылающее солнце, которое медленно опускалось за горизонт. И поразила меня эта величественная картина, и подумалось мне: если солнце может так сильно впечатлить сердце и ум, то, что станется с человеком, если он вдруг нечаянно увидит Христа, наше Солнце Правды?! И загрустил я после этих мыслей, но, однако, и порадовался, поехав дальше в глубокой задумчивости.
Одинокое страдание
Ехал я как-то по дороге и увидал вдруг огромное скопление людей, переживающих и страдающих за Родину. Но они страдали поодиночке, притом каждый по-своему. И не могли они найти силу, которая объединила бы их страдания. Хотел я крикнуть им, что есть такая сила, но налетело воронье и громко закаркало, а я глубоко задумался и поехал дальше.
Русская женщина
Ехал я как-то по дороге: слева и справа – поля, над головой – пронзительно голубое небо – словом, лепота! И увидал я вдруг перед собой лицо: не молодое, но и не старое, мудрое, уставшее и родное. И понял я, что это та простая русская женщина, которая на плечах своих несет всю тяготу моей Родины. И увидал я в ее глазах, как тяжела ее ноша, одновременно ужаснулся и подивился: какая же сила помогает нести ее? Сердце мое чуть не лопнуло от жалости и тоски – почему мы так мало понимаем и ценим ее, несущую на своих плечах наше счастье? Но, признаюсь, посетила меня и радость от того, что есть еще в нашей жизни такие лица.
И поехал я дальше, взирая на поля, леса да голубые небеса, которые ласкали мой взор и успокаивали душу.
Француз
Ехал я как-то по дороге и вспомнил о том, как шли мы в молодые годы по улице большого города с другом-французом. Тут, откуда ни возьмись, летит маленькая птичка и с присущей ей простотой оправляется на лету прямо на шикарный французов плащ. А я и говорю своему другу: «Люк, а ведь как хорошо, что коровы не летают». А он смотрит на меня и не может понять, о чем речь. Я снова, но помедленней и повыразительней повторяю свои слова. И тут до него доходит смысл сказанного, и он начинает судорожно хохотать, словно представляя перед глазами яркую картинку с летящей коровой и вытекающими последствиями.
И подумалось мне, что не ведают ни французы, ни англичане, ни американцы глубины русской души, запечатленной в ее пословицах да поговорках.
Вот если б они повнимательнее вникали в их суть, то, может быть, и не воевали бы с нами никогда.
И поехал я дальше, распираемый гордостью и за родную державу, и за народную
