Вопрос Мякинена некоторое время оставался без ответа. Сперва из динамика не было слышно ни звука, потом в нем что-то захрипело.
Наконец-то раздался сиплый голос Стримма.
— У меня все без изменений, — коротко доложил он.
— Может, попробуешь связаться с ними сам? — предложил Феликс.
— Наш молокосос снова умничает? — задал вопрос Стримм.
— Он самый. Больше некому, — ответил Мякинен.
Стримм ему нравился, но неприязнь к зазнайке и грубияну Феликсу была сильнее. Поэтому любой повод поддеть спесивого немца финн встречал с воодушевлением.
— Тогда вели ему заткнуться, — отозвался Стримм. — Или он думает, что только в его котелке варится что-то съедобное?
— Можно попытаться вызвать Кертиса. Если Голик все еще не с ним, то узнаем хоть про вертолет, — предложил Винс.
Он убеждал Феликса в том, что для волнения повода нет, но сам нервничал ничуть не меньше немца.
— Уже, — ответил Стримм. — Кертис молчит, как и Голик. Но это ничего не значит. Связь здесь паршивая, хуже некуда.
— Неудивительно в такой-то глуши. На десятки километров один захудалый городишко. Кому тут связь налаживать? — проговорил латиноамериканец Вако.
— А аэродром? Тут уж русские непременно должны были постараться. Он международного класса, принимает авиалайнеры из всех стран, — заявил Стримм. — Как же не наладить связь.
— О чем ты? Это же русские. — В голосе Феликса звучало откровенное пренебрежение. — У них все на авось.
— Так и есть. Взять хотя бы их платформы. Вокруг них нет никакого ограждения и охраны. Чего они после этого хотят? — На этот раз Мякинен был согласен с немцем. — Конечно, нам от этого только польза, но…
Договорить финну не дал Стримм. Его взволнованный голос перекрыл слова Мякинена.
— Всем заткнуться! Есть связь! — громко выкрикнул он.
В пассажирском салоне наступила тишина. Время от времени до мужчин, находившихся там, долетали отрывочные фразы, произносимые Стриммом. Но понять, хорошие или плохие новости он получал, им не удавалось.
Спустя долгих пять минут Стримм вернулся к переговорному устройству и заявил:
— Вертолет на подходе. Мякинен, готовь носилки! Один из наших ранен.
— Что? Они ввязались в бой?
— Какого дьявола там произошло?
— Кто ранен? Голик?
В этот момент тканевая занавеска отошла в сторону. С узкого топчана поднялся высокий, очень крепкий араб. Он потянулся, откинул в сторону пушистый плед и занял место за столом.
Гул голосов тут же смолк. На этого человека все прочие смотрели настороженно, даже с некоторой боязнью. Они знали, что он опасен даже для них, его настроение и поступки невозможно предсказать.
Это был Омар Хариф, человек номер один в террористических кругах Ближнего Востока.
— Мякинен, почему ты еще здесь? — спросил он и бросил недовольный взгляд на финна. — Тебе платят не за то, чтобы ты зад отсиживал. Ты отвечаешь за то, чтобы мои люди получали лучшую медицинскую помощь.
Мякинен не стал дослушивать отповедь босса. Он сорвался с места и бросился в багажный отсек. Там хранились все медикаменты и оборудование, включая носилки.
Пока Мякинен разбирался со своими делами, Омар Хариф продолжал распоряжаться.
— Стримм сказал, что вертолет на подходе, да? — осведомился он. — Винс, возьми Закса и иди встречать. Закс поможет тебе вовремя осветить площадку.
Омар Хариф всегда называл немца Феликса только по фамилии. Так ему было угодно. Причина этого каприза никого не должна была волновать.
— У Вако больше опыта, босс, — осторожно напомнил Винс. — Кто знает, что у них с горючим. Разреши мне взять Вако.
— Пусть Закс учится, — сказал Омар Хариф и едва заметно сдвинул брови.
От внимания Винса этот тревожный факт не ускользнул.
— Ясно, беру его, — поспешил сообщить он. — Пойдем, Закс. Одевайся теплее. Мы с тобой можем проторчать на площадке довольно долго.
Спорить с Омаром Харифом не решался никто и никогда. Даже если решение, принимаемое боссом, казалось всем безумием, выступить против такового было некому. Таких смельчаков в группе не имелось. Хариф намеренно не набирал к себе людей, способных ему возражать. Никому не понравилось бы иметь под началом человека, который умнее, способнее и сильнее самого босса. Не желал этого и Омар Хариф.
— Закс, пока не ушел, подними бездельника Каюма! Что-то он разоспался не в меру, — приказал Хариф.
Каюм, как и Омар Хариф, был арабом. А еще он являлся правой рукой Харифа. Жестокой, беспощадной, отбирающей и карающей, никогда не милующей.
Приказ разбудить Каюма являлся наказанием для Закса. Тот не знал, за что Омар Хариф решил его покарать, но это было и не важно. Общение с Каюмом в любом случае не предвещало немцу ничего хорошего.
«Что я сделал не так? Где облажался? — направляясь в спальную зону, думал Феликс. — Быть может, во время разговора о Голике и его группе сказал что-то обидное для нашего арабского босса, а он услышал? Нет, ничего такого я точно не говорил. Может, его разозлило то обстоятельство, что я вообще вмешиваюсь в дела, которые меня вроде бы и не касаются? Все молчали, а я не выдержал. Точно, так и есть. Эти трусы не зря заткнулись. Надо было и мне держать рот на замке. Теперь придется расплачиваться за то, что я об этом не подумал».
В тот момент, когда Феликс готов был отдернуть штору, отделяющую топчан, на котором спал Каюм, от общей зоны отдыха, Омар Хариф неожиданно громко провозгласил:
— Каюм, ты мне нужен!
Ладонь Феликса замерла в воздухе.
Услышав голос хозяина, Каюм мигом подскочил на постели и отбросил штору. При этом он выглядел так, будто вовсе не спал, а только и ждал того момента, когда Омар Хариф его позовет.
— У нас проблемы, босс? — Этот вопрос всегда первым срывался с губ Каюма.
Взгляд его при этом скользил по лицам людей, находящихся в пассажирском салоне, вызывал у них нервный озноб.
— Голик возвращается, — спокойно ответил Омар Хариф. — Проблемы возникли у него. Пойди, Каюм, проясни ситуацию, потом
