Великий князь сидит, сжав голову руками, как будто боясь, что её разорвет на части, и подобно сомнамбуле повторяет одни и те же слова: «Не верю, не верю, ни единому слову не верю…» Затем вскакивает с места и пытается выбежать из комнаты. Но попытка бегства пресекается генералом Келлером. Он встает на пути Михаила Александровича, держа шашку за клинок рукоятью от себя, и очень почтительно, но с решительностью в голосе медленно, с паузами после каждого слова, произносит:
– Ваше императорское высочество, прежде чем выйти отсюда, я прошу вас дослушать до конца. В противном случае – зарубите меня моим же клинком, на котором я принес вам клятву!
А вот это явно не по сценарию! Опять эти верноподданнические завихрения у его превосходительства берут вверх над разумом. В те несколько секунд, пока рука великого князя застыла у эфеса, группируюсь, оценивая свои шансы на работу против клинкового оружия, в случае, если ситуация окончательно выйдет из-под контроля. В конце концов, мне Келлер в сто раз дороже, чем все великие князья, вместе взятые!..
Внутренняя борьба между эмоциями, готовыми буквально взорваться, и фронтовой закалкой и волей боевого офицера, привыкшего с шашкой наголо мчаться на атакующие цепи и захлебывающиеся огнем пулеметы, длилась еще мгновение. Затем Михаил Александрович делает шаг назад и нехотя возвращается на своё место.
Доктор Голубев уже наготове. Буквально из ничего перед великим князем появляется стакан, наполненный жидкостью, издающей легкий аромат трав.
– Прошу, вас, голубчик, выпейте. Вам сразу станет легче, ведь в этом нектаре заключены все силы природы. И никакого спирта. Этому рецепту сотни лет… – доктор говорит, говорит, говорит…
Это особый врачебный язык, когда важнее не сами слова, а интонация, с которыми они произносятся. Владеет им далеко не каждый медик, а лишь тот, кто действительно достоин именоваться Целителем.
Произносимые им слова, подобно невидимому покрывалу, окутывают великого князя, становясь непроницаемой броней против любого недуга или беды. Не задумываясь, он залпом, по-гусарски, осушает стакан и откидывается на спинку кресла, а еще через минуту засыпает.
Оба наших медикуса с облегчением вздыхают, а генерал наконец-то кладет свою шашку на стол.
Иван Петрович на правах аксакала показывает ему кулак и, обведя всех взглядом, подытоживает:
– Ну что ж, начало положено. Самое трудное сказано и пройдено, хотя всё держалось буквально на волоске. И вы еще, Федор Артурович, с шашкой наголо. Лаврам Фемистокла изволите завидовать? Так булатный клинок – это не палка, а великий князь – фехтовальщик не из последних. В общем, так… Михаил Николаевич, мне – стаканчик вашего эликсира, а всем остальным – шустовского, сколько сочтёте нужным. Михаила Александровича уложим почивать здесь же, на диване. Двух санитаров из числа самых проверенных – дежурить на всю ночь. Сами ночуем по соседству. Утром, на свежую голову, продолжим…
Ну, дай-то бог! Сейчас пару рюмок коньяку, выкурить папиросу и спать…
Глава 21
Утро начинается с подготовки ко второму раунду. Пока их высочество еще соизволят просыпаться, собираемся в прежнем составе в кабинете Павлова. По докладу дежурного санитара великий князь уже поднялся, привёл себя в порядок, с некоторым удивлением воспользовавшись косметическими изобретениями в виде жидкого шампуня и пенки для бритья, и сейчас соизволит завтракать.
– Ну что, все живы-здоровы и готовы к бою? – Иван Петрович выглядит хорошо выспавшимся и отдохнувшим. – Кстати, Михаил Николаевич, голубчик, а что вы там за травки намешали? Давно так не спал, как младенец, ей-богу!
– Это – старый народный рецепт, со мной им поделился один… целитель. Действует, как успокоительное и снотворное, если немного поменять рецептуру, снимает головную боль от мигреней и неумеренного возлияния спиртного. А травы – самые обычные. Все зависит от времени сбора и пропорций.
– Что ж вы раньше-то молчали? Немедленно надо запатентовать как лекарство! Вот разберемся с сегодняшним делом, и оформляйте бумаги… Помните, Наполеон говорил, что для войны нужны деньги, деньги и еще раз деньги. Драть втридорога за этот эликсир с великосветских шлю… пардон, львиц и львов, пусть оплачивают нормальное лечение раненых фронтовиков. Хоть так пользу стране принесут. И рецептуру разработать двух видов: «для себя» и в массовое производство…
Фраза остается незаконченной, потому что в дверях появляется наш самый дорогой гость – великий князь Михаил Александрович.
– Доброе утро, господа. Простите, что без стука, но услышал ваши голоса и решил, что все уже в сборе и мы можем продолжить. Вчера наш разговор остался неоконченным, приношу свои извинения за излишнюю эмоциональность, но сами подумайте, каково услышать таковое. Если бы не ваша, Федор Артурович, клятва, считал бы, что попал в глупый розыгрыш или заговор. Я сегодня всё утро думал над тем, что вы сказали…
М-да, чувствуется происхождение, передали, наверное, на генном уровне Николай I, Александр III, да и другие венценосные предки умение подняться над превратностями Судьбы, собраться и сконцентрироваться в самых невероятных обстоятельствах. Вчера вёл себя, как ребенок, типа не верю, – и всё, вот закрою глаза, и страшно не будет. А сейчас в кабинете опять в буквальном смысле великий князь Михаил Романов…
– …Как в авантюрном романе. Мои адъютант и ординарец мертвецки пьяны и недееспособны, мне дают напиток, от которого я тут же засыпаю… Что дальше? Будете выпытывать, где лежат несметные сокровища? – Михаил Александрович улыбается, предлагая считать последнюю фразу шуткой, но улыбка выходит немного напряжённая.
– Доброе утро, ваше высочество! – здороваюсь первым, как и положено самому младшему по званию, да и этот нервный монолог надо остановить. – Не знаю, как остальные, мне никаких сокровищ не надо, я своё уже нашел.
Доктор и отец Александр просекают смысл сказанного сразу, остальные на несколько секунд зависают в недоумении, затем Келлер, широко улыбаясь, подхватывает идею:
– Дело в том, Михаил Александрович, что наш штабс-капитан около трех месяцев назад связал себя узами Гименея с одной очаровательной барышней и до сих пор витает от счастья в розовых облаках…
– Что, однако, не мешает ему, ваше превосходительство, пристально наблюдать за происходящим вокруг и спускаться на землю в нужное время и в нужном месте, не так ли? – парирую генеральскую реплику. – Например, возле Фердинандова шнобеля или рядом со штабом генерала Гутьера.
– Позвольте, так это тоже ваших рук дело, господин штабс-капитан? – великий князь с живым интересом смотрит на меня.
– Так точно, ваше императорское высочество!
– Учитывая ваше… не
