Установилась тишина. Все молча смотрели на Карима. Они вдруг поняли, что ему предстоит сделать, какие последствия и испытания ждут этого немногословного, мужественного человека. Им хотелось поддержать его, ободрить. Первым это сделал психолог. Он подошел, обнял его.
— Держись, парень. Дело твое правое, а насчет народа Ошер Мендлович правильно сказал! С ним ты сможешь сломать шею этому негодяю, вздумавшему реанимировать средневековье в этом крае. Знай, ты всегда можешь рассчитывать на Арсения Аркадьевича. И мне приходилось участвовать в такой борьбе. Хозяин комбината правильно сказал, — надо все организовать, просчитать, собрать силы, которые есть, остались и всё в один кулак. И, конечно, разъяснить людям, что им предстоит, какое испытание придется пройти. Если хочешь, я задержусь и приму участие в этом разъяснении. Это мой долг.
Прокопий с Соломоном подошли, виновато оправдываясь:
— Ты прости нас, Карим Юсуфович. Свое дело, которое нам доверил Петр Васильевич, мы, похоже, выполнили, а вот бороться с баем, его подручными и продажной администрацией, вряд ли у нас хорошо получится. Тут тебе помогут твои коллеги, они, как мы знаем, готовят и людей, и необходимое, ждут только сигнала. Одно обещаем твердо, с юридической точки зрения будет оформлено так, что этот негодяй не сможет ничего сделать.
Они все вместе вышли, пошли в столовую, кроме Соломона Наумовича, Прокопия Порфирьевича и Карима, решивших отшлифовать проект условий сделки и попросивших принести им обед в номер. Так и поступили. Особых споров в составлении проекта документов по сделке не было. Сам текст был заранее сформулирован Соломоном Наумовичем, базовые ставки уже, как они посчитали, в принципе согласованы. Ряд дополнений в готовящиеся документы все-таки внес Карим, но они касались в основном вопросов «юридической чистоты» права собственности на незаконно отобранные баем у комбината вспомогательные производственные участки и ориентированные на «социалку» объекты, как-то: поликлиника, пансионат, пионерлагерь, профилакторий, дворец культуры, общежитие, стадион. Карим твердо стоял — все они должны быть занесены в реестр с перечислением всех необходимых документов, определяющих право собственности на них новому хозяину комбината. Ситуация для юриста была вполне понятна, ему много раз приходилось работать с такого рода документами в рамках борьбы с рейдерскими захватами там, у себя в России, где создалась даже некая культура профессионального разбойничания. В данном же случае юридическое оформление облегчалось совершенной безграмотностью этого Икрама, полагавшегося только на свою силу и уверенность в полной поддержке своих, каких бы то ни было, действий администрацией и правоохранительными органами края.
Во время подготовки проекта в номер заглянул Василий, специалист проводивший допрос тех, кто имел касательство к комнате переговоров и мог установить датчики аудиосъема информации. Ему удалось выделить двух наиболее подозреваемых личностей. Он предложил:
— Сразу же, после завершения подготовки документа, надо заняться ими. Для этого мне будут нужны их личные дела. Пока вы будете завершать переговоры, я разработаю план работы с этими субчиками и сделаю предложения.
В назначенное время они вновь собрались в комнате переговоров. Дождавшись, когда все расселись, Ошер Мендлович предложил:
— Не будем тянуть, господа. Излагайте свои условия, но предварительно предоставьте мне один экземпляр, чтобы я мог не только «со слуха» следить за деталями выработанного вами проекта.
Передав ему один экземпляр текста проекта, Соломон Наумович принялся излагать содержание. Его оппонент внимательно слушал и что-то помечал на переданных ему листках. Когда юрист кончил, хозяин комбината принялся уточнять. Делал он это неторопливо, можно сказать, въедливо. Прокопий, в основном по экономической составляющей, пояснял. Затем уже на юридические вопросы отвечал Соломон Наумович. Закончилось это обсуждение уже под самый вечер предложением Ошера Мендловича — внести целый ряд изменений. Он их изложил «ровным», без каких-либо эмоций голосом. Прокопий с Соломоном переглянулись, затем посмотрели на юриста. Тот встал, походил по комнате, рассуждая вслух, что чем дольше будет затягиваться процесс принятия решения, тем меньше шансов сохранить в тайне сделку и, следовательно, вообще ее завершить. По его мнению, высокие договаривающиеся стороны обязаны достичь согласия уже сегодня на основе обоюдного компромисса.
Карим тоже твердо высказывался за такое решение.
Решили прерваться на полчаса-сорок минут и затем продолжить. Так и сделали. Снова в комнате юриста состоялся мозговой штурм предложений Ошера Мендловича. Каждое из них, что называется, было «распробовано на зубок». Все они были разделены на три группы. Первая, наиболее многочисленная, была, как выразился психолог, «для поддержки штанов», то бишь авторитета хозяина и с ней, недолго думая, согласились. Вторая, менее многочисленная, подвергалась серьезному анализу, были намечены те рубежи, до которых можно было уступить. А а вот третья — всего из трех предложений, вызвала довольно негативную реакцию, ее предложения, как опять же отметил психолог, носили деструктивный для сделки характер. Сначала было решили ответить категорическим отказом, но затем Прокопий, походив по номеру, предложил выработать приемлемые для нового хозяина рубежи. Их обсуждение и заняло оставшееся время. Так как юридическая составляющая предложений Ошера Мендловича была в общем объеме относительно мала и в направлении, интересовавшем Карима, тоже не занимала много места, то решено было дать ответное слово Прокопию. Настроенный весьма агрессивно, Арсений сам порывался дать отповедь этому зарвавшемуся хозяйчику, сидящему на горячей сковороде и еще делающему вид, что ему все нипочем. С трудом, но удалось его убедить в нецелесообразности вести дальнейший диалог с этой позиции. Через час Прокопий, по своему обычаю расхаживающий по комнате, уверенным голосом аргументированно объяснил позицию стороны нового хозяина. Ошер Мендлович выслушал его не перебивая, задумался, глядя на листки с пометками. Все молчали. Арсений скучающе смотрел в потолок, Карим тоже о чем-то задумался, а вот Соломон с Прокопием внимательно наблюдали за хозяином, будучи готовыми продолжать, если будет такая необходимость, эту схватку. Наконец,
