черном, медленно подходит к ней со спины. От резкого поворота Цыганова чуть не съехала с обрыва вниз.
– Вот черт! – воскликнула она, когда солнце из холодного вновь стало горячим. – Привидится такое!
Она опять посмотрела на дневник. Под анкетой Чумочки стояло «5 августа, пятница».
В голову полезли всякие нехорошие мысли.
«Предположим, в бухте только свои. Значит, Светка наряжалась во все черное, приходила по ночам к Маринке, дневник ей заполнила. А Гусева оказалась такой глупой, что не разгадала розыгрыш и повелась на Светкино переодевание. Потом, когда все стало известно, Харитонова скинула Гусеву со скалы. Чтобы скандала не было. И все, что Маринка про нее написала разоблачающего, она вычеркнула. Чтобы никто не догадался».
Цыгановой даже жарко стало от таких фантазий.
А что? Все сходится. Хохрякова-Хомякова на такое вполне способна.
– Эй, девочка! – Тамарка захлопнула тетрадь и повернулась.
Над обрывом проходила дорога, которой местные жители пользовались раз в сто лет. Сейчас был как раз тот случай. На дороге стояла ярко-красная легковая машина. Из нее выглядывал старик.
– Девочка, ты из лагеря? – поманил он Тамарку к себе.
Цыганова кивнула. Скорее всего это был кто-то из поселка. Местные привозили в лагерь продукты. Происходило это обычно утром. За продуктами посылали мальчишек в качестве наказания. Кто добровольно пойдет таскать тяжести? Чаще всего везло Андрюхе Павлову. Он вечно влипал в какие-нибудь истории, и его наказывали утренним подъемом в горы к дороге. Сейчас был день, и что здесь делал дед, было непонятно.
– Возьми у меня бидон, отнеси до своих, – попросил старик, распахивая заднюю дверцу машины. Там на сиденье лежала большая фляга. – Я должен был утром приехать, да не смог, сын у меня заболел. Самому к вам спускаться тяжело. А тут такая удача – ты. Я и не ожидал, что кто-то наверху будет.
– Я сама не ожидала, – под нос себе пробормотала Томка. Ей не очень улыбалась перспектива на своем горбу тащить вниз тяжеленную ношу. Надо бы кого-нибудь из мальчишек позвать.
– Сначала подумал, чужой кто ходит, – на одной ноте продолжал бубнить старик. – А потом, вроде нет, живая ты. Я и обрадовался.
– Здесь из чужих только чайки летают, – пыталась вклиниться в стариковское пришепетывание Тамарка. А потом осеклась. С чего это дед ее за мертвую принял?
– Я этих мертвяков не люблю, – все тянул дед. – Они, конечно, безобидные. Да кто их знает, что у них в башке сидит? Еще под воду утащат. Вроде пошутили, а мне конец.
– Это вы о каких мертвяках говорите? – Томка уже успела взгромоздить флягу на спину и приготовилась спускаться. Но после такого заявления она опустила свою ношу на землю. – Эй, вы что, бредите?
– А о каких же еще? О здешних, – с готовностью стал рассказывать дед. – Как лабораторию прикрыли, так они тут и бродят. В черном все такие. Уж их били и ловили, а они все обратно возвращались.
Тамарка вздрогнула. Ей вновь вспомнилась Чумочка из дневника. Может, это была не Светка?
– А чего это они бродят? – Цыганова зябко передернула плечами и осторожно посмотрела по сторонам. Вдруг какая опасность сзади подкрадется? Или сбоку? Ей начало казаться, что, как только она отвернется, за ее спиной тут же кто-нибудь появится. Годзилла или Кинг-Конг. Старик Хоттабыч в конце концов. Он тоже в гневе ужасен.
Старик пожевал губами, задумчиво глядя в выгоревшее небо.
– Да кто ж их теперь знает? Химичили здесь что-то. Все дельфинов приваживали. Вот дельфины-то их и погубили, в море утащили, а души на берегу оставили, чтобы люди впредь к ним не совались.
«Сумасшедший», – мелькнуло у Тамарки в голове. Действительно, как-то не вязались истории о призраках и добрые милые дельфины, время от времени появляющиеся на горизонте. Да и с лабораторией не мешало бы разобраться.
Цыганова повернулась, чтобы поподробнее расспросить старика, но не успела. Остановившимся взглядом дед смотрел куда-то мимо нее. Заметив, что Томка на него пялится во все глаза, он вздрогнул и спешно забрался в машину. Взревел мотор. Колеса завизжали на сыпучих камнях.
Тамарка вцепилась во флягу, словно она ее могла защитить от любой опасности, и только после этого скосила глаза влево.
Там никого не было. Вроде бы темная тень мелькнула. Томка вывернула голову до хруста в шее. Но и за спиной никто не стоял.
Или не было никаких теней? Просто от резких движений у нее потемнело в глазах. Да и солнце сегодня какое-то ослепительное.
Машина уехала. На горизонте все так же плескалось море. Тамарка вздохнула, взвалила на себя флягу и потопала вниз по тропинке.
Ценный дневник она спрятала за пояс шорт, под рубашку.
Пыхтеть под тяжелой флягой Томке пришлось недолго. До тех пор, пока в нее не врезался Мишка Богдасаров.
На первый взгляд Мишка был толстым и неповоротливым. Но в воде его неуклюжесть исчезала. Плавал он быстрее всех, уверенно идя на взрослые разряды.
Сейчас Мишка был не в воде, а на суше, поэтому чуть не сшиб Томку с ног.
– Совсем ослеп! – в сердцах крикнула Тамарка, уворачиваясь от падающей фляги.
За «убежавшим молоком» никто не бросился. Ребята стояли и следили за тем, как алюминиевая тара, подпрыгивая и ухая, бодро катится с горы.
– А если разобьется? – философски изрек Мишка, и они одновременно помчались следом за беглянкой.
Фляга, видимо, решила не усложнять им жизнь. Стукнувшись о камень, она поменяла направление и застряла в колючих кустах.
И почему на юге всегда все кусты колючие?
Тамарка потерла друг о друга голые коленки, расправила рукава у рубашки и глянула на тяжело отдувающегося Богдасарова.
– Лезь первый, – щедро разрешила она. – Я за тобой.
– А чего я? – Мишка посмотрел на свои голые ноги. – Наталья Ивановна зовет. Там тренировка начинается, а тебя нет. И вообще она велела никому из лагеря не уходить, пока Гусеву не найдут. А то взяли манеру пропадать. Ищи вас потом!
Томка поправила выскакивающую из-под рубашки заветную тетрадь, шмыгнула носом и упрямо тряхнула головой.
– Иди, иди, – подогнала она задумчивого Богдасарова. – Наталья Ивановна говорила, что мальчики должны помогать девочкам.
– Еще чего, – Мишка явно собирался удрать. – Там колючки. С расцарапанными ногами в воду не пустят.
– Что? – Тамарка стала наступать на Мишку, и тому волей-неволей пришлось попятиться в кусты.
– Между прочим, таскать еду должны дежурные, – тягостно охая, Мишка потянулся за флягой. – Сегодня очередь Павлова. Я вчера натаскался. Плечи болят. А у нас завтра зачетные заплывы!
Мишка всегда таким был. Вместе они плавали уже три года. Больше того – пару лет назад Томка и Мишка учились в одной школе. Богдасаров постоянно ворчал. На уроки, погоду, еду, сложную задачу или холодную воду в бассейне. Но никогда ничего не говорил про само плавание. Плавать ему нравилось.
Томка покачала головой. Как же тяжело с этими мальчишками. Ничего не могут сделать просто так. Все у них с вывертом.
Фляга совершила за них почти всю работу. Половину расстояния она спустилась самостоятельно. Богдасарову оставалось пройти всего ничего – метров пятьдесят крутого спуска, а там за поворотом до столовой рукой подать. Говорить они об этом дольше будут, чем идти.
Краем глаза Тамарка заметила какое-то движение.
На дорожке стояла темная фигура.
Цыганова почесала макушку.
А ведь Наталья Ивановна предупреждала, чтобы они всегда носили кепки. И вот – пожалуйста. Тамарка
