Глава IX
Никогда не говорите с предателями
– Ах, вот ты где расселся, гад! – Колька попытался замахнуться рюкзаком, но тот сильно намок в болоте и теперь стал совершенно неподъемным. – Предатель! Из-за тебя Соньку чуть не убили!
– Так ведь не убили, – оторвался от своего занятия Эдик.
– Сдохни, нечистая сила! – Мишкин запустил в скелета крестом.
Покойный Зайцев легко отмахнулся от летящего в его сторону предмета.
– Эк, напугал, – противно хихикнул он, гася сигарету об руку. – Я уже помер, так что меня такими штуками не возьмешь.
– Борька, навались, сейчас мы у него все выясним! – крикнул Мишкин, подбегая к Эдику с правой стороны.
Но Веселкин остался стоять у дверей.
– Борька, ты чего? – удивился Колька, останавливаясь. – Испугался, что ли?
Веселкин равнодушно пожал плечами. По его телу прошла рябь, как по отражению в водной поверхности.
– Что с тобой? – испуганно прошептал Мишкин.
– Все в порядке. – Борис пересек кабинет и уселся на краешек учительского стола. – Чего его бить? Он и так все расскажет. Расскажешь, Емельяныч? – весело спросил он, пристально глядя на Эдика.
Скелет тут же подобрался, выпрямился, отодвинул от себя пепельницу, смял листок, на котором, как успел заметить Колька, было нарисовано несколько карикатур на учителей, и с щенячьей преданностью в глазах посмотрел на Веселкина.
– Все, что хотите! – с готовностью произнес он.
– Все не надо, – бледно улыбнулся Борис. – Расскажи, как предал своих друзей!
– Почему сразу предал? – В голосе Эдика слышалась обида. – Может быть, наоборот, спас? – Теперь Зайцев хитро смотрел на Мишкина. – Вы хотели, чтобы я принес в школу журнал – я его принес. Вот он. – Откуда-то из-под стола появилась ярко-оранжевая обложка. – Вы хотели, чтобы я для вас что-нибудь узнал – я узнал. И даже предупредил, что опасность грозит вам от некоей темной личности.
Веселкин хмыкнул и несколько раз стукнул ногой по столу.
– А Сонька? – не унимался Мишкин, не обращая внимания на Борькины знаки.
– Что Сонька? – пожал плечами скелет. – Милая девушка, хозяйственная. Но чересчур сообразительная! – Эдик склонился в сторону Кольки. – У нее слишком хороший ум, и она слишком быстро думает, – произнес он, упирая на слово «слишком». – Это вредно для здоровья девочки ее возраста. И заметь – ее не убили! Ее просто на время устранили. Впрочем, как и твоего друга.
От этих слов у Кольки похолодело в душе. Он с трудом повернул голову налево. Борька все так же сидел на столе, беззаботно раскачивая ногой и улыбаясь.
– Что ты сказал? – Мишкин подтянул к себе поближе рюкзак, незаметно просунув под клапан руку.
– Болтун же ты, – хихикнул Веселкин. – Не зря тебя родственники не любили.
– Вот люди пошли! – От волнения Эдик закурил новую сигарету. – Им говоришь правду, они не верят. Врешь, с удовольствием слушают. Безобразие.
Колька перегнулся через стол, выдергивая изо рта скелета окурок.
– Курить вредно, – повторил он слова Морковкиной. – Особенно когда в комнате находятся дети.
– Ой, дети! – качнул длинными пальцами покойный Зайцев. – Где вы тут видите детей? Хулиганы! Бандиты! Я все сказал. Мне осталось только дождаться утра и со спокойной душой отправиться восвояси. Мой гробик меня уже заждался. А вдруг мамочка на могилку веночек принесла? Ах, я пропустил такое событие! Кстати, вы обещали мне новую надгробную эпитафию.
– Останешься без эпитафии! – выкрикнул Мишкин, выливая на Эдика содержимое второго пузырька.
Пока скелет разглагольствовал, Коля нащупал пузырек в рюкзаке, отвинтил крышку и спрятал за спину.
На секунду Эдик замер. Вода мелкими капельками сбегала с его гладкого черепа, сверкая на выбеленных костях. Скелет пошамкал пустой челюстью.
– Мням, мням, – задумчиво произнес он. – Вода, чистая, дистиллированная, с примесями серебра. Ну да! Ее еще называют освященной! Или в просторечье – святой. Помню, помню, меня такой уже поливали. Но, знаешь ли, на покойников она не действует. Вот на ведьм или оборотней – это да. А на нас, умерших, как-то не так…
Неожиданно Эдик почернел и вскочил из-за стола.
– Отдай свое сердце, душу, правое легкое и селезенку! – завопил он, протягивая вперед обуглившиеся пальцы.
Колька отпрянул назад. Веселкина на столе уже не было. Там, где он сидел, остался темный след.
– Борька! – позвал Мишкин, волчком вертясь вокруг себя… Стол, ковер, шторы, кресла, шкаф, черный Эдик, теснящий его к выходу.
– Борька! – крикнул он, бросаясь к двери.
Но тут дорогу ему преградил Иван Васильевич. Он шел вперед, тяжело опираясь на палку с медным набалдашником, с трудом переставляя искореженные ноги.
– Что, сладенький? – кричал он, потрясая сморщенным кулачком. – Что, любезный мой? Обижают? У, ироды! Ну, потерпи, потерпи! Немного осталось. Вот сейчас все соберутся, и мы разберемся, кто тут главный буян.
Бежать было некуда. Сзади наступал скелет, спереди ковылял директор. Про окна страшно было подумать – там бушевала буря.
– Отстаньте от меня! – в ужасе завизжал Колька, прижимая к себе рюкзак. Он снова запустил в него руку, пытаясь выловить среди сотни вещей последний пузырек. Но маленькая бутылочка не находилась. Тогда он выхватил первое попавшееся – в директора полетели учебники.
Удар по голове книгой по алгебре заставил Ивана Васильевича остановиться, пухлый учебник по истории сбил его с ног, химия вырвала из рук палку.
– Тень! Не мешай, когда люди идут! – в ярости закричал он.
Сзади заклацала челюсть.
– А на тебя сейчас просто времени нет! – развернулся в сторону Эдика Мишкин. – Все сделаю, с тобой поговорю!
В покойного Зайцева полетел оставшийся учебник по географии. Он заставил его остановиться, стряхнув со скелета темный налет. Эдик с любопытством повертел в руках книгу.
– Ученье – свет! – бросил ему Колька, выбегая из кабинета.
Здесь он замешкался. В школе снова стояла тишина.
– Борька! – негромко позвал он. – Веселкин!
В другом конце холла кто-то пробежал.
– Борька! – Мишкин оказался в коридоре. Ему показалось, что в сторону подвала свернула темная фигура. Он помчался туда.
Из-за поворота на него глянул десяток глаз. От неожиданности Колька шарахнулся, и только потом сообразил, что кто-то снова расставил вдоль стен портреты учителей. Он быстро собрал их, вновь запихнув в пыльный угол.
Из темноты подвала раздалось шебуршание.
– Эй! – тихо позвал Колька. – Кто тут?
По стеночке, стараясь не попадать в полосу лунного света, он пробрался к раздевалке. Решетка была закрыта на замок. Он дернул ее. Дужка замка привычно откинулась. С противным скрипом подвал открылся.
– Есть кто? – позвал Мишкин.
Он на всякий случай оглянулся, прежде чем ступить на лестницу, ведущую вниз.
– Борька, – снова негромко крикнул он. В подвале зашевелились. – Эй, Юлий, – прошептал он, ожидая увидеть темную тень черного ученика. – Ты здесь?
Одной рукой держась за стену, он спустился вниз, нащупал выключатель.
