Но не Осовец. Уникальность обороны русской крепости заключалась в эффективном сочетании долговременных и полевых укреплений. Первая линия обороны была вынесена далеко вперед. Обычные пехотные траншеи, с блиндажами, дзотами, ходами сообщений – но их прикрывала крепостная артиллерия. Ее огонь раз за разом позволял защитникам крепости отбивать немецкие штурмы.
И наоборот, германцы не могли приблизить на расстояние эффективного огня своих «Толстушек» – мешала полевая артиллерия и пулеметы окопавшихся русских солдат.
В общей сложности Осовец продержался полгода (абсолютный рекорд мировой войны); гарнизон покинул крепость в строгом порядке, согласно приказу командования.
Но тем не менее стоит отметить, что главную роль в обороне крепости сыграл русский солдат. Именно его мужество и стойкость стали той «стеной, которую невозможно преодолеть» – так, кажется, говорили спартанцы. Особенно ярко сей факт доказал третий штурм. Тогда немцы использовали отравляющие газы, практически уничтожив защитников первого оборонительного рубежа.
Но когда германская пехота пошла в атаку, еще не умершие русские воины (с разлагающимися от хлора легкими) кинулись на наступающих немцев в контратаку. Их было совсем немного, но сработал эффект внезапности. Кроме того, сам вид выплевывающих свои легкие, полностью залитых кровью, но бегущих в контратаку русских был ошеломляющ. Все это стало полной неожиданностью для немцев, предполагающих занять «вымершие» позиции; германцы в ужасе бежали от умирающих, но не сдавшихся защитников крепости.
Позже эту контратаку окрестили «Атакой мертвецов»…
– Ну так вот, воевал тогда еще вольноопределяющийся Талабухин в гарнизоне крепости. В «поиске» добыл ценного «языка» и первое ранение, за что получил «Георгия», три месяца госпиталя и протекцию на поступление в школу прапорщиков. Стал офицером, продолжил воевать на Западном фронте, дослужился до штабс-капитана. Заслужил еще два креста, «Владимира» и «Станислава», наградное оружие – «Аннушку». А потом революция…
– В Гражданскую воевал?
– Да. У Юденича, что, кстати, положительно сказалось на отношении к отцу Николаю немцев: в Прибалтике германцы были единственными надежными союзниками белых формирований. Те отвечали взаимностью.
– И с такой биографией в священнослужители?
– А почему нет? Война и служение не мешают друг другу, наоборот: если человек на войне обретает веру, то это уже навсегда, без всяких сомнений и колебаний.
Подполковник Талабухин потерял всякую связь с семьей и был вынужден эмигрировать. На чужбине долго пытался найти себя, раздавленный свершившейся трагедией, постигшей его семью, народ и страну. Впрочем, тогда все были раздавлены. Немало офицеров с черной тоски кончили жизнь самоубийством. А наш батюшка пытался осознать, почему подобное случилось с нашей родиной. И сделал должный вывод.
– И какой же?
– А такой. Поражение белой армии, как и Гражданская война, как и падение самодержавия – все это было предрешено. И никакое мужество, самопожертвование, военный талант – ничто из этого не могло изменить предначертанного.
– Говоришь загадками, Виктор. Ну хорошо. Мне тоже на деле очень интересно, почему?
– Почему… Да потому, что люди веру утратили. Именно так. В храмы они ходили, службы для вида выстаивали, даже постились, даже думали, что верят.
Только ведь вера заключается не в том, чтобы соблюсти какие-то формальности.
…Началось это все еще более двухсот лет назад, в царствие императора Петра Первого. Тогда Россия круто преобразилась, и изменения эти были в первую очередь даже не внешние, а внутренние. Как говорят, каждая медаль имеет две стороны. Основали Петербург, по последнему слову реорганизовали армию, построили флот, страна получила доступ к торговле на Балтике. Русские выиграли две войны, подняли авторитет державы.
Но это лицевая, показушная сторона. А вот то, что протекало незаметно, – в Россию хлынули иноземцы, и их образ жизни с подачи государя стал образцом для подражания. Появились кабаки, пошла мода на курение, но это опять же только внешняя сторона.
Кто приезжал тогда в Россию? Голландцы, англичане, немцы – кто они в общем? Протестанты. Внутреннее мировоззрение которых очень отличается от нашего, православного. Но ведь на них равнялись верхи, начиная с императоров! За ними соответственно потянулось и остальное наше дворянство. И каков итог? На протяжении нескольких поколений полный отрыв от традиций, от собственной веры и народа.
К чему это привело? Люди перестали разговаривать на родном языке, чураясь его. Историю нашу переписали в угоду Западу – это я о Карамзине – что только укрепило просвещенную часть общества в осознании культурного лидерства Европы. Все стали считать, что саму государственность на Русь принесли европейцы – это я о Рюрике. Хотя последний был варягом, но ведь это же не национальная принадлежность, а образ жизни. Его можно сравнить с казачеством. Рюрик не был ни мурманом (норвежцем), ни даном (датчанином), ни свеем (шведом). Он был внуком Новгородского правителя, Гостомысла, и призван им на княжение как последний представитель мужской линии рода. Так-то. Карамзину, кстати, Ломоносов за его переписку истории морду бил, да все тщетно.
Историю переписали в угоду западничеству, процветающему в России. И к собственному народу дворяне стали относиться так же, как к ним относились на Западе. Барин на деревне до XIX века был маленьким царем, имеющим право казнить и миловать, причем казнить буквально. Людей обирали до последней нитки, чтобы купить себе дорогую безделушку, людей продавали, людей проигрывали в карты! Кстати, и сами карты – богопротивная игра, придуманная иудеями как символ Христового распятия. Не знал? То-то. Я тоже в свое время не знал.
Каждая масть в игре обозначает одну из четырех составляющих казни: черви – губка, впитавшая Его кровь, бубни – гвозди, которыми Его прибивали к Кресту, пики – копье, которым Его пронзили. И крести – сам Христос. Еще есть второе их название, трефы – с иврита – падаль. Так иудеи называли Сына Божьего. Потому в карты играть ни в коем случае нельзя, этим мы еще раз распинаем Христа, как, впрочем, и любыми другими грехами.
Аристократы сами не замечали, как теряют веру, как западные моды убивают в них сущность православных христиан. За пустую мелочь, за неосторожную шутку или наглый взгляд мужчины убивали друг друга на дуэлях. Ну вот посмотрел на тебя другой мужик не так, косо взглянул на твою жену. На деревне или у казаков за это морду били, но ведь не убивали же!
А самоубийства? Суд офицерской чести, который приговаривал человека к самоубийству, – но ведь это же самый тяжкий грех! Пускай человек совершил подлость, за которую, возможно, заслужил смерть. Расстреляйте! Зачем лишать его последней надежды на будущую жизнь? И ведь не только же офицеры сводили счеты с жизнью. Сколько
