Глубокие чувства, до которых возвышается иногда беседа в избранном обществе, должны время от времени находить разрядку в веселой шутке, а радостный смех должен составить прекрасный контраст к растроганному и серьезному выражению лица, способствуя тому, чтобы оба вида этих ощущений непринужденно сменяли друг друга.
Ум возвышен, остроумие прекрасно. Смелость возвышенна и величественна, хитрость ничтожна, но красива.
Правдивость и честность просты и благородны, шутка и угодливая лесть тонки и красивы. Учтивость – украшение добродетели. Бескорыстное служебное рвение благородно, утонченность и вежливость прекрасны. Возвышенные свойства внушают уважение, прекрасные же – любовь. Люди, чувство которых обращено преимущественно на прекрасное, ищут себе честных, верных и серьезных друзей только в несчастье, для повседневного же общения они избирают себе шутливого, учтивого и вежливого собеседника. Некоторых людей ценят слишком высоко, чтобы их можно было любить. Они внушают нам удивление, но настолько превосходят нас, что мы не решаемся приблизиться к ним с интимным чувством любви.
* * *Трагедия, на мой взгляд, отличается от комедии главным образом тем, что первая возбуждает чувство возвышенного, а вторая – чувство прекрасного.
* * *В хитроумном замысле, даже если цель его – мошенничество, есть что-то утонченное и вызывающее смех. Изощренное кокетство, а именно старание пленять и очаровывать, быть может, и достойно порицания по отношению к тем, кто в других отношениях вполне благопристоен, но все же привлекательно, и обыкновенно его предпочитают скромному и серьезному благонравию.
* * *Для дружбы характерно главным образом возвышенное, для любви же между мужчиной и женщиной – прекрасное.
* * *Изощренное кокетство, а именно старание пленять и очаровывать, быть может, и достойно порицания по отношению к тем, кто в других отношениях вполне благопристоен, но все же привлекательно, и обыкновенно его предпочитают скромному и серьезному благонравию.
* * *Высокий рост обращает на себя внимание и внушает уважение, маленький рост располагает больше к непринужденности. Даже смугловатое лицо и черные глаза ближе к возвышенному, голубые глаза и светлые волосы – к прекрасному. Более почтенный возраст сочетается со свойствами возвышенного, молодость же – со свойствами прекрасного.
* * *Даже пороки и нравственные недостатки не лишены иногда некоторых черт возвышенного или прекрасного. Ощущения возвышенного больше напрягают душевные силы и потому скорее утомляют.
Люди высокого роста со статной фигурой должны соблюдать в своей одежде простоту или – самое большее – великолепие, люди маленького роста могут быть нарядными и разукрашенными. Солидному возрасту подобают более темные цвета и однообразие одежды. Молодость любит выделяться более светлой и яркой одеждой.
* * *Происхождение и звание обыкновенно располагают людей к уважению. Богатство, хотя бы и без заслуг, почитается даже людьми бескорыстными, потому вероятно, что с представлением о нем связываются мысли о великих деяниях, которые посредством него могли бы быть совершены. Это уважение выпадает заодно и на долю некоторых богатых мерзавцев, которые подобных деяний никогда не совершат и не имеют никакого понятия о благородном чувстве, которое единственно могло бы придать богатствам какую-то ценность.
* * *Зло, причиняемое бедностью, усугубляется презрением, которое даже заслуги не могут полностью перевесить, по крайней мере, в глазах толпы, разве что чин и звание введут в заблуждение это грубое чувство и обманут к его же пользе.
* * *В человеческой природе никогда не бывает достойных качеств, отклонения от которых не переходили бы через бесконечные оттенки в самые крайние несовершенства.
* * *Чувство прекрасного извращается, если при этом совершенно отсутствует благородство, и тогда его называют нелепым. Мужчину с таким качеством, если он молод, называют дуралеем, а если он в среднем возрасте, – фатом. Так как более пожилому возрасту всегда более пристойно возвышенное, то старый фат – самое презренное существо в мире, так же как молодой чудак – самое противное и несносное.
* * *Кто любит все причудливое и верит в него, тот фантазер.
* * *Склонность к гримасам делает из человека чудака.
* * *Отшельническая набожность древних пустынников была причудлива. Монастыри и другие подобного рода склепы для заточения в них живых святых – это гримасы.
И умные люди иногда говорят глупости и что нужно немало ума, чтобы, отозвав на короткое время рассудок с его поста, ничего при этом не упустить.
* * *Тот, чьи речи или поступки не забавляют и не трогают, скучен. Скучный человек, если он, тем не менее, пытается развлечь и заинтересовать, пошл. Пошлый же человек, если он еще и чванлив, – дурак.
* * *Тот, кто постоянно мелет вздор, глуп.
* * *Шутки и веселость относятся к чувству прекрасного.
* * *Среди моральных свойств только истинная добродетель возвышенна.
* * *Укрощение страстей ради принципов возвышенно.
* * *…истинная добродетель может опираться только на принципы, и, чем более общими они будут, тем возвышеннее и благороднее становится добродетель.
* * *Невозможно, чтобы наше сердце преисполнялось нежным участием в судьбе каждого и чтобы мы по поводу каждого чужого несчастья впадали в уныние; иначе добродетельный человек, непрестанно проливая подобно Гераклиту слезы сострадания, при всем своем добросердечии оказался бы не чем иным, как только мягкосердечным бездельником.
* * *Умерщвление плоти, обеты и другие монашеские добродетели суть гримасы. Мощи, священное дерево и всякого рода подобный хлам, в том числе и священные испражнения великого ламы Тибета, – все это гримасы.
* * *Вид чувства благожелательности, несомненно, прекрасного и привлекательного, но не составляющего еще основы истинной добродетели, – это услужливость, стремление быть приятным другим своей приветливостью, готовностью пойти навстречу желаниям других и сообразовать свое поведение с их настроениями. Эта привлекательная обходительность прекрасна, и такая отзывчивость благородна. Однако это чувство вовсе не добродетель; более того, там, где высокие принципы не ограничивают и не ослабляют его, из
