Данте всмотрелся и увидел тот самый пост, на который и пришёл сюда посмотреть, оставив крепость и все дела в ней. Высокая наблюдательная башня, от ока которой не сможет уйти в неизвестность не одно передвижение. Этот пост не должен застигнуть в окружение со стороны Турецкого Султаната и Автократорства Рейх. К башне примыкало небольшое коробкообразное строение, ставшее казармой и столовой для разместившегося там гарнизона, а в его подвалах хранилось тяжёлое вооружение, способное дать отпор любому врагу. Сам пост был обнесён сетчатым забором, что находился под напряжением, укреплённый мешками с песком. Внутри, за забором, была небольшая площадка, на которой стояла пара автомобилей. Сам пост был снабжён средствами радиопередачи и наблюдения. На этой небольшой территории находилось около тридцати солдат ордена Лампады, готовых вступить в первый бой и дать отпор противнику.
Данте слегка ухмыльнулся. Он захотел улыбнуться, но края его губ не смогли раздвинуться на достаточное расстояние. В его душе должна была возникнуть радость от успехов собственных солдат, но всё очень быстро погасло, даже не начавшись. Что ж, такова была его расплата за жизнь верную и службу стране…
Бывший Консул вспомнил, что теперь таких наблюдательных постов не менее десяти и все они стали неусыпным оком, что бдит за главной крепостью ордена, получившей название «Прибой Спокойствия».
– Магистр. – Шёпотом сорвалось с губ Данте, и тут же потерялось среди шороха морского прибоя.
Человек, переставший быть Консулом, взял на себя почётную должность магистра той организации, что стремилось к сохранению мира. И с тем самым Данте взял на себя великую власть, которая была ограничена при прошлом посту. Ему было вверено решать чужие судьбы и фатуму самого Автократорства, пускай он ополчился на мужчину. Именно от решений Данте теперь зависел ход самой истории, его холодным рассудком определялся следующий день.
И такой собранной мощи была причина. Новый орден Лампады проник практически во все сферы Автократорства, практически вплетясь в большинство ключевых узловых систем, начиная от мелких уровней Все-Министерства и заканчивая Имперским Буле. Если магистр того захочет, то по его воле парализуется часть Автократорства, что приведёт к его падению.
Но это не нужно было бывшему Консулу. Даже перед лицом смертельной угрозы он не отдаст такой приказ, что поставит на грань существования его единственный смысл жизни… Все эти махинации необходимы были для того, чтобы обезопасить себя от безумства нового правителя, возомнившего себя праведником, дабы замести все следы своей деятельности и не быть обнаруженными.
Однако вместе с такой силой и властью на Данте ложилась и колоссальная ответственность, что стала ещё одним бременем на душе, терзаемой подавляемой болью. И эта ответственность находила своё отражение в том, что необходимо поддерживать в порядке крепость, вместе с воинами, становясь для них символом лидера, гарантом истинного героя. Так же от его решений зависело, каким проснётся завтра часть Автократорства: спокойно, без подозрения иль же сгинет в вихре политических «чисток», отпущенных в приступе паранойи Архиканцлера. Данте приходилось видеть за несколько шагов вперёд, чтобы уберечь людей от собственного глупого шага. И ощущение ответственности за тысячи человек лежат титаническим грузом на истерзанном сердце магистра, став ещё одной душевной болью, прибавившись к сотне другой.
Естественно, Данте предлагал разделить эту ответственность и полномочия между собой и «советом ордена», но все отказались от этой затеи, добровольно решив полностью отдать свои жизни и судьбы в руки одного человека, посчитав его достойным их бытия и удела. Магистр не просил этого, но получил в собственное пользование то, о чём мечтает любой уважающий себя тиран – других людей, вместе с их свободой и правами. Но Данте не просил этого, а посему воспринял это как дар, который он обязан оберегать всеми силами души и отвечать за них собственной жизнью.
Теперь он воистину напоминал человека, что был подобен магистрам из древних орденов, ставшие идеалом служения великим и благородным целям. И сейчас Данте несёт цель, поставив её в статус смысла жизни, которая может стать не только благородной, но и спасительной для многих душ, вставших на его пути…
Внезапно мысли магистра были развеяны воззваниями со стороны наблюдательной базы и мужчина плавно повернул свою голову, чуть трепетнув своими смольными волосами.
– Магистр, прибыли новые донесения и сведения из Рима, Флоренции, Венеции и Милана.
Данте увидел, как к нему подошёл высокий, выше него мужчина. Он был облачён в тёмную кожаную куртку, походившую на жакет, что покрывал сиреневую рубашку и чёрные зауженные брюки и туфли.
– Да, что там? – Бесстрастно поинтересовался глава ордена.
– Господин магистр, в Риме, на фоне подземных боёв, прошли многомиллионные шествия, посвящённые недели правления Архиканцлера. В результате них было арестовано шестнадцать человек, за «недостаточное ликование на празднике, что ведёт к пространственной апатии, а значит социальной энтропии». Среди задержанных был и наш сотрудник, который внедрился в Управление по Надзору за Южными Дорогами.
– Его необходимо вызволить. Подключите наших агентов из полиции и Управления по Руководству Тюремным Заключением и Протоколированием.
Приказ Данте прозвучал подобно тому, если бы его отдал механизм, обладавший разумом.
– Будет исполнено.
– Докладывайте, что в остальных городах. – Потребовал магистр.
– В Венеции вынужденной ликвидации подверглись последние «Аристократические дома», за то, что «не соответствовали идеологическому курсу святейшего Архиканцлера и активно содействовали в мерзком деле совращения народа».
– А что именно они сделали?
– Решили продавать жёлтые тигровые лилии, вместе с красными и синими розами на праздники, а Конгрегация Веры в Государство усмотрела в этом «акт стремления к развращению населения излишним цветовым разнообразием» и «стремление заработать на добрых чувствах населения и великом празднике».
– Что ж, у них и так до Архиканцлера ни власти, ни влияния не было. Они всегда оставались всего лишь красивой декорацией.
– В Милане проведены погромы старых кварталов и даже подверглись сожжению несколько книжных магазинов, потому что они выставили на полки литературу, которая утверждает, что трудиться двадцать часов в сутки опасно для здоровья. Их тут же заклеймили «сопротивленцами праведности», обвиняя в «тенденциях к осуществлению действий по разврату населения через пропаганду лени».
– Ну а что во Флоренции? – Сохраняя холод в голосе, чётко поинтересовался магистр ордена.
– Самое интересное. В районе, где расположился старый собор Санта-Мария-Дель-Фьоре, вчера произошёл бой между сторонниками Конгрегации Веры в Государство и неизвестными людьми.
– Детали боя. – Прозвучало требование, словно озвученное компьютерной речью.
– Несколько десятков человек, используя лёгкое стрелковое вооружение, без предупреждения атаковали три отделения духовно-просветительских войск. На несколько минут им даже удавалось оттеснить отряды Конгрегации Веры в Государство и полиции, но когда подошли четыре роты Армии Рейха, всё сопротивление исчезло из виду, словно растворилось в воздухе. Но самое главное, что им удалось оттянуть на себя все подразделения, что были в городе.
Данте без сомнения понял, что
