– Слишком красивые слова для такого банального варварского побоища. – Удручённо проговорил Сантьяго. – Мы не ты Данте. Мы простые люди, которые доверились тебе. И что с нами стало?
– В чём ты меня винишь, Морс? В том, лишь то, что я пытаюсь сохранить мир? В том, что нам пришлось пожертвовать ради победы? Ты обвиняешь меня, в том, что я положил тысячи жизней во имя собственных амбиций, но ты не понимаешь, что порой добиться мира можно,… только пустив немного крови.
Морс и Данте смотрели друг на друга. Сантьяго ничего не мог разглядеть в ледяном взгляде магистра. Он понимал, что тот бьётся за мир, за его нерушимость и вековечность. Сантьяго и сам, когда работал инспектором, столько переловил отступников, которые заявляли о свободе, что ими можно было укомплектовать целый мануфакторий. Но оказавшись по ту сторону баррикады, освободившись от влияния Империи, Морс осознал, что мира можно и по другому добиться. Испытав на себе молот войны, он начинал сомневаться в правильности мыслей магистра «Лампады».
– Сказав это, – тяжело зашевелил губами бывший инспектор, – ты становишься в один ряд среди безжалостных тиранов.
– Ты меня не понял. Я имел в виду, что мы обязаны были принять этот бой и пролить нашу кровь во имя будущего мира. Да, сегодня погибли многие, но мы переродились в новом обличии. Теперь мы готовы к той игре, которая сейчас разворачивается на арене. – И ненамного замолкнув, Данте продолжил. – Ты должен понять, что эта битва была кульминацией тысячи событий. Это всего лишь логический исход длинной цепочки череды действий и противодействий. Всё началось в тот момент, когда ещё Лорд-Магистрариус помыслил о революции. Когда тот парень Алехандро впервые подумал о смене власти. Или когда ненависть к полк-ордену вспыхнула в Рафаеле. Всё это стало пиком, который явился в этой битве. Именно то, что сегодня произошло на Анафи, стало точкой к следующей кульминации. Эта буря и есть наша суть теперь. Пойми, Морс, мы рождены этой бурей и живём только ею. Сантьяго, теперь наша цель нести эту бурю в сердцах и обратить её против тех, кто повинен в ней.
Слова Данте для Морса показались безумными. В глазах бывшего инспектора тот, кто прошёл сквозь ад «Часа предательства ангелов», не мог быть иным. Кто мог знать, что твориться под ледяной маской Валерона?
Внезапно к ним спустился ещё один человек. Это был офицер ордена Лампады, облачённый в пальто, сапоги, броне-пластину и перчатки. В руках он нёс листок, сложенный вдвое. Офицер быстро преодолел расстояние до двух мужчин и выровнялся перед ними по стойке «смирно».
– Вы что-то хотели? – Вопросил магистр, не помня имени и звания офицера.
– Господин Великий Магистр, РафаэльАльтир, АрхиканцлерАвтократорства, Император Рейха, шлёт вам письмо. – Протянув бумагу, ответил чётко солдат.
– Свободен. – Произнёс магистр, взяв бумажку.
Данте вчитался в содержимое письма, которое показалось ему весьма интересным. Буква за буквой, строчка за строчкой Валеронпоглощал важную информацию. И когда смысл последней буквы был уяснён, магистр опустил руку с письмом.
– Ну, что там? – С нетерпением задал вопрос Морс.
– Игра продолжается. – Загадочно ответил Данте и столь же странно продолжил линию ответа. – Кажется, у нас выпал шанс всё вернуть.
– Что говорит вам Император?
– Он хочет встретиться, через неделю. Говорит о том, что восхищён нашими подвигами на поле боя. Пишет, что был бы рад вернуть в лоно Империи таких умных и способных людей.
– И вы ему верите? – Прозвучал вопрос с явным скепсисом в голосе.
– Конечно же, нет. Я долго наблюдал за тем шакалом, чтобы поверить ему. Он просто хочет сыграть с нами в игру. На кон он ставит слишком много, но и награду хочет получить немалую.
– О чём вы говорите?
– Лишь о том, что Рафаэль желает отыграться. В этой битве он не смог выиграть честно. Теперь с помощью хитрости он хочет заманить нас в условленное место, создать обстоятельства, которые выгодны только ему, и тогда он сможет диктовать нам свои условия.
– И что мы будем делать теперь?
– Играть. – Пространно ответил магистр, чем поверг в шок Сантьяго. – Он не знает, что у нас есть его информаторы. Он не понимает, его планы раскрываются ещё раньше, чем он об этом узнает. Мы пойдём на встречу, и сыграем с ним.
– Ты безумен, Магистр. Но только безумец может справиться с полным сумасшествием. – Напоследок проронил Морс, покинув пляж.
Эпилог
Ближе к глубокой ночи. Дворец Сарагона Мальтийского.
В кабинете Данте стоял полнейший беспорядок, но всё же он стал местом встречи тех сил, которые могли изменить мир. В полуночной ночи, которую рассеивали лишь свечи, собрались люди, которые сегодня сыграли ключевую роль в победе.
– Что вы собираетесь делать дальше, «Ворон»? Вы же понимаете, что у вас недостаточно сил, чтобы продолжать борьбу. – Приговорил мужчина, облачённый в традиционный расшитый бежевый турецкий костюм.
– Гранд-мастер, Эфенди, я понимаю ваш скептицизм. – Ответил человек, облачённый в такие чёрные одеяния, что практически сливался с полутёмной комнатой. – Но мы сможем выполнить возложенную на нас роль. Поверьте, я был в таких местах сражения, что попади вы туда, вам бы ад может показаться раем.
– Я не спорю «Вороний Лорд». Не спорю.
– Так почему вы здесь? – Прозвучал вопрос от человека, чьи слова обжигали своим оледенением.
– Султана, будь благословенно его имя, и меня уболтали. Если бы не этот человек, то я бы никогда не бросил Чёрных Серафимов к вам в пекло.
– Так кто это? – Поинтересовался «Ворон».
– Я.
Все обернулись туда, где раньше казалось, была пустота. Из неё, выйдя на свет свечей, подался человек. Его одеяниями стали весьма интересные элементы одежды. Торс покрывал чёрный крепкий и толстый кожаный жилет, больше похожий на броню. Ноги укрывались тканевыми штанами и высокими берцами на нитке, подходившие практически под колено.
Лицо человека было немного безжизненно, но столь, же сурово и хладнокровно. Мощные черты лица выдавали в нём истинного бойца. Чёрные волосы, коротко подстриженные, доходили до ушей. А глаза, отражавшие блеск изумрудных полей, смотрели взором полным азарта.
– Брат, что ты меня не встречаешь? – Заговорил человек, голосом, наводненным азартной радостью встречи.
– Ах, это ты. – Последовал безжизненный ответ.
– Ну, разве так встречают родственников? Или ты всё ещё не можешь избавиться от болезненного пережитого потрясения? Сколько лет прошло, а ты всё ещё вспоминаешь ад тех дней, Данте.
– Яго, – голос магистра сильно задрожал, в бессилии пытаясь выдавить эмоцию, собиравшуюся на стыке злобы и тотального уныния, – я сказал в прошлый раз, что не желаю тебя
