— Поешь сначала, я пока поставлю чай. Ты, наверное, толком и не обедала. Может быть, тебе еще что-нибудь приготовить?
Лола почувствовала напряжение Ивана:
— Да, перекусила на ходу, но больше ничего не нужно. Давай, говори сразу, что тебя волнует? Я иначе не смогу есть.
— Лола, я сегодня разговаривал с Ривой.
— Ой, опять она вмешивается! Что она тебе наговорила?!
— Да ты ешь, остынет все. Мы говорили о нас с тобой, наших отношениях, о будущем.
Лола отставила тарелку в сторону:
— Вмешиваются, все вмешиваются. Опять будет, как тогда, с Оксаной. Ваня, не нужно это обсуждать. Никогда у меня ничего не получалось и не получится. Прости, что они на тебя накинулись.
Положила голову на стол и расплакалась. Иван с удивлением смотрел на нее: всегда ровная, уверенная и вдруг плачет, как обиженный ребенок. И с тем же удивлением прислушивался к себе. Почему он с такой нежностью смотрит на эту плачущую девушку? Да, не на молодую бизнес-леди, управляющую большими деньгами, воспитывающую маленького ребенка и успевающую заканчивать обучение в университете. Сейчас она была растерянной девочкой, столкнувшейся с житейской несправедливостью. Подошел к ней, поднял ее голову, смотрит в глаза:
— Только не плачь, Лола. Не могу смотреть на плачущую женщину. Извини, я не знаю, что тебе сказать, но пойми, я к тебе отношусь очень тепло.
Лола не отвернула голову. Перестала плакать, смотрит ему в глаза:
— Да, понимаю, по-братски относишься. Хорошо, я не буду плакать. Извини, пожалуйста.
— Лола, я, наверное, не то сказал, что хотел. Не знаю, что со мной, с нами, но я отношусь к тебе не только по-братски. Не представляю теперь, как жить без тебя, без Лиды. Я не хочу уходить. Я хочу быть с вами.
— Ваня, это было бы самое плохое, если бы ты ушел. Я очень хочу, чтобы ты всегда был рядом.
Иван улыбнулся:
— Всегда? Хотя бы вечером… Ведь ты весь день в работе, учебе. Я тебя вижу только рано утром и поздно вечером.
— Я могу бросить свою работу. Правда, честное слово. Вот только закончу университет. Что нам, денег не хватает, что ли? Мы можем жить для себя и Лидочки. Можем поехать в Европу, или на Дальний восток, или куда хочешь.
— Нет, Лола. Это ты сейчас так говоришь. Без работы тебе будет скучно. Я не хочу, чтобы ты себя неволила.
Неожиданно Лола встала из-за стола:
— Ваня, можно я тебя поцелую? Только один раз.
Иван улыбнулся. Взял ее опять за голову, притянул к себе. Снова смотрит ей в глаза. Она зажмурилась. Иван нагнулся к ней, поцеловал левый, потом правый глаз, не удержался, прижал ее крепко к себе. Лола вздохнула, охватила его шею руками, и как была, с закрытыми глазами, потянулась к его губам. Ивану пришлось снова наклониться, чтобы поймать ее губы. Они постояли так несколько секунд, и Иван отпустил Лолу. Она закрыла лицо руками, отвернулась в сторону:
— Извини, Ваня. Не знаю, что на меня нашло.
— Милая, ну что ты говоришь? Это все естественно. Мы нравимся друг другу.
Лола повернулась к нему:
— Неправда, неправда. Это не так, как «нравимся», нет. Я тебя люблю, очень люблю. Я люблю в тебе все, все — и настоящее, и прошлое. Но извини, ты не обязан меня любить. Мы просто воспитываем вместе твою, нет, нашу дочь.
Иван ошарашен этим взрывом эмоций:
— Лола, давай успокоимся. Дай мне немного времени разобраться в своих чувствах. Мы с тобой поговорим об этом завтра. А сейчас поешь, пожалуйста. Может быть, тебе разогреть? Все уже остыло.
23:30. Спальня Ивана.
Иван уже переоделся на ночь. Лег в постель, потушил свет. Неожиданно дверь приоткрылась, в комнату осторожно вошла Лола в ночной рубашке, легла к Ивану, отвернула покрывало, укрылась:
— Я только полежу немного рядом, не гони меня. Я никогда не лежала рядом с мужчиной.
Иван осторожно повернулся к Лоле, обнял и прижал ее к себе. Лола уткнулась носом в его грудь, затихла, не пытаясь сменить не очень удобное положение, вдыхая неведанный запах мужчины.
— Не бойся, милая, все будет хорошо. Я от тебя никуда не уйду.
Тяжелая рука гладила по плечам, по спине, и это было так незнакомо Лоле, так приятно. Она замерла, стараясь продлить это ощущение ласки, защищенности. И даже не заметила как задремала.
Проснулась уже ночью, Иван спал рядом. Лола тихо, чтобы не разбудить его, устроилась поудобнее, повернувшись к Ивану спиной, и уснула.
06:30. 12 мая, пятница. Спальня Ивана.
Лола проснулась от того, что рука Ивана гладила ее волосы.
— Вставай, будем завтракать. Скоро Лида проснется.
— Ой, я так крепко спала. Она что, не просыпалась ночью?
— Только один раз похныкала. Я переменил ей подгузник.
— Ваня, извини, я, наверное, вчера очень устала, спала мертвым сном, даже не слышала, что она капризничает.
— Ничего страшного. Я уже привык. Она хнычет тихо, но я сплю чутко. Так что вставай. Я пойду на кухню, чтобы не мешать тебе.
После ухода Ивана Лола встала, быстро перебежала в свою спальню одеваться. Сбросила ночную рубашку, остановилась перед зеркалом, замерла на мгновение, критически осматривая себя с головы до ног. Надела трусики и бюстгальтер, накинула халат и снова застыла, перебирая в памяти события ночи. Собственно, никаких событий и не было, но она чувствовала, что все изменилось. Они будут вместе, она никому не отдаст Ивана. И родит ему когда-нибудь сына.
Маалот, 2017
Сноски
1
Проклятые евреи.
2
Доминиканскую республику здесь все называют Доминиканой.
3
Лужа Св. Петра.
