Кстати, Британской Индии в наших планах уделялось особое внимание. Из попавших к нам в плен индийских солдат британских колониальных войск планировалось создать Индийскую национальную армию. С индийцами была проведена беседа в которой разъяснялись планы Японии в отношении Индии. Да, да! Та самая независимость для их родной страны была уже не за горами. Надо только выгнать мерзких англичан из Индии. И в этом японская армия индийцам поможет. Короче, если кто не понял, то индийцев вербовали воевать против своих британских хозяев. И шо вы думаете? Они таки согласились. Уж очень индийцы не любили англичан, которые в течении двухсот лет насиловали, грабили и всячески притесняли бедных индийцев. И вот теперь у них появилась надежда на избавление от гнета белых господ. Уже к концу октября из пленных индийцев были сформированы три дивизии, которые сразу же были отправлены на Индийский фронт. Ну и в самой Индии националисты, с которыми начали работать наши спецслужбы еще задолго до начала этой войны, начали вести активную подрывную деятельность и готовить восстание против британцев.
Следующие сутки мое соединение, двигаясь противолодочными зигзагами, быстро шло на юг по Макасарскому проливу. При этом, наши эсминцы и палубные самолеты патрулировали пролив, выискивая малейшие следы противника. Меня очень беспокоили вражеские подлодки. Совсем не хотелось, чтобы какой-нибудь наш авианосец получил в бок торпеду от подкравшейся субмарины. Кстати, неделю назад в этих местах нашими летающими лодками уже были потоплены две подводных лодки противника. Место тут уж больно хорошее для подводной засады. Вот поэтому, сейчас и были предприняты такие серьезные меры. Как это ни странно, но вражескую лодку засек не эсминец или самолет, а наш суперлинкор «Ямато» при помощи своей радиолокационной станции, шедший в авангарде нашего ордера. На удалении в тридцать пять миль.
Голландская субмарина «О-16» шла по проливу к нам на встречу в надводном положении. И видимо не подозревала о нашем присутствии. Иначе бы, нидерландские подводники не вели себя так беспечно. Капитан 1-го ранга Гихати Такаянаги, командовавший «Ямато», оперативно доложил на мой флагман об обнаружении неизвестного одиночного малого корабля, предположив, что это эсминец. Но я то знал, что это не так. Нехрен эсминцу тут делать. Они в одиночку не ходят, только в стае. А тут одиночная тихоходная цель. Сто пудов — подлодка. Никто другой сюда из надводных кораблей в одно рыло не сунется. Наши европейские недруги не самоубийцы. Эти в бой всегда толпами ходят.
Вице-адмирал Дзисабуро Одзава, находившийся рядом со мной на мостике авианосца «Акаги», согласился с моими выводами. И вскоре, ближайший к замеченной цели, патрульный палубный пикировщик «Айчи-М» D3A1 «Сторм» был отправлен в тот район. Мои предположения подтвердились на сто процентов. Вражеская подлодка, не подозревавшая об опасности, находилась именно там, где ее и засек радар «Ямато». Наш «Сторм» быстро вышел на цель и с ходу атаковал ее залпом из восьми эресов. Погрузиться лодка просто не успела, даже если бы наблюдатели на ее ходовом мостике и заметили наш самолет. Шесть реактивных снарядов распороли правый борт неудачливой субмарины. Японский пилот этим не удовлетворился и пошел на второй заход. Взрыв 250-кг авиабомбы, ударившей в корпус возле рубки, разломил подводную лодку пополам. Из всего экипажа «О-16» выжил только один человек.
Боцман Корнеллис де Вольф в момент атаки находился на верху на ходовом мостике субмарины. Дышал свежим воздухом. После попадания японских эресов взрывная волна отбросила его в море. Он упал в воду и беспомощно барахтался там, наблюдая за гибелью своей подводной лодки и всех своих товарищей. Через сорок три минуты он был подобран из воды, подошедшим к месту гибели «О-16», японским эсминцем «Хамакадзе». В общем, повезло мужику. Я распорядился его мягко допросить, накормить и запретил убивать. Раз голландец выжил, когда все остальные погибли, то в этом есть какой-то высший смысл. Убивать его после того, что он пережил, было бы верхом жестокости. Теперь он стал военнопленным. И надеюсь, что он переживет эту войну, не загнувшись в каком-нибудь из японских лагерей для военнопленных. Я знал, что жизнь там не сахар. Но, по крайней мере, я дам боцману Де Вольфу шанс.
К счастью, это был единственный контакт с врагом. И к 16.40 наше ударное соединение наконец-то миновало этот неудобный для маневра пролив и вышло в Яванское море. Посовещавшись с Одзавой, Гендой и Футидой, я отдал приказ на нанесение авиаудара по городу Сурабая и острову Бали. В пять часов с наших авианосцев начали взлетать палубные самолеты. Они роились над ордером, сбиваясь в ударные группы. Такая технология нами была отработана до автоматизма и вскоре, в кажущемся хаотичным движении японских самолетов, наметился четкий порядок. В 17.28 все ударные самолеты были в воздухе и, построившись компактными группами, двинулись в сторону далеких целей.
Глава 17
Лейтенант Тетцуго Ивамото прищурился, оглядываясь по сторонам. Повел плечами и выгнул спину. Тело после полуторачасового полета немного затекло. Впереди уже был виден город Сурабая. Внизу проплывает под крылом его «Зеро» остров Мадура. Ивамото в очередной раз осмотрелся. Вражеских самолетов не видно. Только большие группы японских палубных самолетов, неутомимо продвигающиеся к своей цели. Внезапно в наушниках послышался голос капитана 1-го ранга Минора Генда, командовавшего налетом. Группа пикировщиков «Айчи-М» D3A1, повинуясь приказу, отделилась от общей массы японских самолетов и устремилась к видневшимся вдалеке зенитным батареям. С земли по ним никто не стрелял. Похоже, противник был застигнут врасплох. Такой безалаберности молодой лейтенант понять не мог. Война уже идет целый месяц, а враги все так же беспечны, как и в мирное время.
На подходе к гавани, посыпались четкие команды Генды, и летучая армада начала растекаться по разным направлениям. Самая большая группа японских самолетов, состоявшая в основном из торпедоносцев и пикировщиков, стала заходить в атаку на корабли, стоявшие как в порту, так и на рейде Сурабаи. Группа, к которой принадлежал и «Зеро» лейтенанта Ивамото, взяла левее. Их целью был аэродром Перак, располагавшийся на южной окраине города. Ивамото знал,
