Тогда наши ученые невольно увлеклись экспериментами, что-то пошло не так и в лаборатории произошел выброс радиации. Немецкие физики Хартек и Грот и еще шесть японских ученых получили большую дозу облучения и вскоре скончались от лучевой болезни. После этого, доктор Нисина ввел жесточайшие меры безопасности при проведении экспериментов. Радиация была тщательно изучена, и японские ученые стали более осторожны в своих действиях. Именно поэтому сейчас мы сидели в специальном бетонном подземном бункере в тридцати километрах от эпицентра взрыва, одетые в тяжелые и неуклюжие антирадиационные защитные костюмы.
— Сколько работоспособных ядерных боеприпасов в данный момент у вас имеется в наличии? — спросил я, глядя в глаза отцу японской атомной бомбы.
— Господин адмирал, сейчас у нас больше нет готовых устройств. Производство их очень дорогое, трудоемкое и долгое, к сожалению. Но через два месяца мы сможем изготовить еще один экземпляр «изделия двадцать три»! — начал оправдываться Ёсио Нисина, виновато опустив глаза.
— Значит через два месяца говорите? А почему такое странное название «изделие двадцать три»? — задумчиво произнес я, прикидывая в уме, как теперь резко поменяется расклад сил во Второй мировой войне.
— Это не я придумал. Это контр-адмирал Ниппа, исходя из режима секретности, решил так назвать наши изделия. Он говорит, что это чтобы никто не догадался! — быстро ответил Нисина, нахмурив брови.
Услышав фразу из своей прошлой жизни из старого советского фильма, я невольно улыбнулся и произнес:
— Это он правильно решил. Секретность превыше всего. Не зря я его назначил главой охраны вашего проекта. Если враги узнают, чем вы тут занимаетесь, то понимаете, что произойдет в этом случае? — поучительным тоном заговорил я.
— Не совсем понимаю вас, Ямамото сан? — залепетал доктор Нисина.
— А вы представьте, что вражеским шпионам удалось проникнуть в ваш научный городок и выкрасть секрет изготовления нового оружия. И теперь подумайте, что будет, если враги нашей империи получат в свои руки такую мощь! — стал я наезжать на японского физика.
Доктор Нисина, по-видимому, смог представить такую картину и невольно содрогнулся. Как создатель такого разрушительного оружия он отчетливо представлял его мощь и силу.
— Я не это имел в виду. Я прекрасно понимаю, зачем введены все эти меры секретности. Просто я… — забормотал великий японский ученый, кланяясь, как заведенный.
— Ладно, ладно! Не переживайте вы так, уважаемый Нисина сан! Порою вы ученые в порыве исследовательского энтузиазма забываете об осторожности. Просто почаще задумывайтесь над этим, чтобы вас не постигла судьба господ Хартека и Грота. Вы смогли открыть секрет божественной мощи. Но если это знание попадет не в те руки, то мир погрузится во Тьму. Помните об этом.
— Я все понимаю, господин адмирал.
— Очень хорошо, что мы разрешили этот вопрос. А теперь перейдем к приятному, к наградам. Да, да! Я знаю, что вы и все ваши люди работали не ради наград, но это только увеличивает ваши заслуги. Поэтому, я буду ходатайствовать перед императором Хирохито о награждении вас и всего вашего коллектива. Империя всегда ценит подвиги своих сынов. А вы, доктор, совершили настоящий подвиг. Ведь война ведется не только на полях сражений. И такие вот скромные ученые как вы вносите свою лепту в общую победу.
Успокоив таким образом главу нашей атомной программы, я покинул секретный японский полигон, расположенный на северо-западе Китая и вылетел в Японию. Теперь у меня появилась возможность закончить эту нелепую Мировую войну. Просто, предстояло придумать, как это правильно сделать. На мой взгляд, боевые действия для нашего Восточного союза шли довольно не плохо. Советские войска, подпитываемые японскими военными поставками, в Европе наступали по всем фронтам. Даже в Норвегии началось русское наступление. Венгрия и Словакия смогли сопротивляться не долго и уже капитулировали. Польша так же была очищена от немецких войск. Теперь основные бои шли в Восточной Германии. Правда, здесь немцам еще хоть как-то, но удавалось сдерживать русско-германский фронт. Вся Северная Франция теперь контролировалась режимом генерала Шарля де Голля. Все немецкие части ушли оттуда. Войска верные новому правительству заговорщиков выдвинулись в Германию и теперь перемалывались там в кровопролитных боях. И многие немецкие солдаты, прибывшие из Франции, очень сильно пожалели об этом. Немецкие подразделения, принявшие сторону Роммеля, так же покинули север Франции и отступили на юг в Виши и Италию. После того как немцы ушли, в Нормандии высадились английские войска и силы Сражавшейся Франции во главе с Де Голлем. Однако, это был единственный успех наших противников. В Северной Африке Роммель при поддержке итальянцев, взяв под контроль практически всю территорию Египта, вторгся в Синай.
В Соединенных Штатах Америки ход боевых действий не сильно поменялся. Конфедераты там успешно оборонялись, а войска США пытались прорвать их оборону. Правда, американский флот мы сумели заметно подсократить. Однако, на суше США все еще обладали солидными силами и сдаваться явно не собирались. Сил сухопутных армий Конфедерации и Мексики явно не хватало для уверенной победы над США. Мне же до зубовного скрежета не хотелось начинать вторжение силами японской армии. Как представлю, какие при этом будут у японцев потери, так вздрогну! Мы только увеличили нашу авиационную группировку в Южных Штатах, что позволило свести налеты американской авиации к минимуму.
Кстати, это позволило нам подложить правительству США большую и жирную свинью. Японской разведке удалось наконец-то узнать все об американской атомной программе, которую они называли «Проект Манхеттен». И уже 4 сентября 1943 года 400 японских двухмоторных бомбардировщиков «Бетти» и «Гинга» с эскортом в 300 истребителей «Зеро» и 26 реактивных перехватчиков J1N «Кика» совершили налет на городок Оук-Ридж на востоке штата Теннесси. В этом налете так же участвовали и самолеты конфедерации: 14 Б-24 «Либерейтор», 35 Б-25 «Митчелл» и 22 Р-51 «Мустанг». Наша агентура предоставила довольно точные данные. Поэтому, расположение всех стратегически важных объектов ядерной программы США были нашим летчикам известны довольно точно. Между прочим, этот важный объект охранялся просто хреново. Сорок пять истребителей Р-38 «Лайтнинг», из которых успели взлететь лишь двадцать восемь, и три зенитных батареи — это вообще не о чем. Я не понимаю, почему ученые и оборудование оказались так близко от линии южного фронта. Ведь, всего каких-то 150 километров. Для современной авиации — это вообще не расстояние. Хотя, нам эта безалаберность была только на руку. А то засели бы эти яйцеголовые со своими реакторами и центрифугами где-нибудь на северо-западе
