В 1997 году открыл в Москве школу телевизионного мастерства для региональных журналистов. С октября по ноябрь 1998 года – автор и ведущий информационно-публицистической программы «Время и мы» на ОРТ.
С сентября 1999 года – ведущий ток-шоу «Мы и время». В связи с новым проектом отказался от программы «Человек в маске».
В ноябре 1999 года участвовал в качестве ведущего в фильме Би-Би-Си «В поисках железного занавеса».
С 1998 года – член жюри премии «Триумф».
Лауреат ТЭФИ-98 за программу «Человек в маске».
В апреле 2000 года вышла пилотная программа из нового цикла Владимира Познера «В.В.П.» («Весьма важная персона»). Проект начал разрабатываться еще в 1996 году, однако тогда программа в эфир не вышла. В 2001 году программа «Времена» стала победителем национального телевизионного конкурса «ТЭФИ-2001» в номинации «Публицистическая программа». В 2002 и 2004 годах получил приз «ТЭФИ» в номинации «Интервьюер» с программой «Времена», в 2005 году – приз «ТЭФИ» в номинации «Ведущий информационно-аналитической программы» с программой «Времена».
Награжден орденом Дружбы народов (1994), золотой медалью Общества «За лучший мир» (США, 1997), удостоен награды Всероссийского конкурса «Золотой гонг» в номинации «За вклад в развитие СМИ» (2001), назван «Лучшим телеведущим» фестиваля «Массмедиа-94», награжден специальным призом «За выдающийся вклад в развитие телевидения» жюри фестиваля телепрограмм «Бархатный сезон» 1995 года и орденом Почета (1999).
Ассоциация иностранных корреспондентов присудила ему премию Дмитрия Холодова «Лучший репортаж о России». Лауреат трех американских премий «Эмми» за телевизионное мастерство. В 2007 году награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени.
– Что вы считаете высшим пилотажем в профессии журналиста?
– Я не думаю, что в профессии журналиста вообще есть высший пилотаж, поскольку есть разная журналистика. Одно дело – работа на экране, другое – в печати, третье дело – на радио. Есть некоторые принципы, общие для всех. Я думаю, что первое – это неуемный интерес, который должен быть у всякого человека, который считает себя журналистом. Второе – это чувство ответственности перед аудиторией. Вот эти две вещи совершенно необходимы для журналиста, как мне представляется. А уже потом играют роль качества, требующиеся для той сферы журналистики, в которой вы работаете. Скажем, на телевидении важно уметь «пробить» экран, оказаться рядом с вашим зрителем, чтобы у каждого отдельного зрителя появилось чувство, что вы разговариваете именно с ним. Пожалуй, это главный талант телевизионного журналиста.
– Ваш взгляд на современное телевидение: как вы относитесь к современным телепередачам, фильмам, телесериалам? Какие работы считаете интересными (необходимыми, полезными), а какие – недостойными (вредными)?
– Работы есть очень разные. Есть замечательные, есть плохие, поэтому я не могу сказать, что у меня сложилось какое-то общее отношение ко всему современному телевидению в целом. Тут все очень по-разному. Я пытаюсь никогда не говорить конкретно о своих коллегах – ни хорошего, ни плохого. Просто считаю, это не совсем этично. Можно только так сказать: недостойные и вредные – это программы, в которых содержится неправда; программы, которые апеллируют к самым низменным инстинктам человека; программы, которые нацелены не на то, чтобы информировать и поднимать общий уровень аудитории, а напротив, направлены лишь на то, чтобы их усваивали, но без работы мозга, без соучастия. Это будут недостойные и вредные программы. Соответственно уже легко сказать, какие полезные.
– Как вы считаете, телевидение – это в большей степени отражение действительности, какая бы она ни была, или все-таки механизм коррекции и влияния на массовое сознание?
– К сожалению, телевидение и такое, и такое. Я считал бы, что лучшее телевидение – это именно отражение действительности, какой бы она ни была. Телевидение, на мой взгляд, не должно быть инструментом влияния на сознание, а должно давать зрителю именно реальную картину того, что происходит.
– Обязано ли телевидение быть социально ответственным?
– Да.
– Как найти баланс между свободой самовыражения и цензурой с целью ограничения примитивизма и отупения людей?
– Никакого баланса быть не может, поскольку никакой цензуры быть не может. Цензура как таковая только вредит журналистике в целом и телевидению в частности. Свобода самовыражения ограничивается ответственностью каждого отдельно взятого журналиста. Всякая свобода непременно сопряжена с ответственностью. Совершенно безответственный человек – это раб, за него отвечает хозяин, а наиболее свободный человек – это человек наиболее ответственный, который понимает, что свобода требует от него совершенно определенного поведения. Так что баланс идет от соотношения свободы и ответственности, но никакой цензуры здесь быть не может.
– Телевидение – это все-таки синтетическое искусство. Кажется, что прошлое изменить невозможно, однако сегодня с помощью телевидения меняют прошлое, «делают» будущее. Все говорят о засилье негатива, депрессивных программ, но никаких качественных изменений не происходит. Что вы как президент Академии российского телевидения и мастер телевизионной политики делаете или советуете делать руководству каналов?
– Тут есть несколько моментов. Во-первых, я не советую руководству каналов, это не моя функция, во-вторых, я настаиваю на том, что телевидение – это не искусство, ни синтетическое, ни какое-то иное. Искусство все-таки вечно, а произведения телевидения сугубо временные. Они сиюминутны, иногда их помнят в течение какого-то времени, но, безусловно, они не являются вечными. Телевидение, конечно же, не искусство, я абсолютно в этом уверен. Что касается того, что с помощью телевидения меняют прошлое и делают будущее… Я не очень это понимаю. То есть если телевидение используется как инструмент, направленный именно на это, то оно выполняет не свои функции, опять пользуется определенными идеологическими и политическими целями, а этого не должно быть. Насчет засилья негатива. Я много об этом слышал, и каждый раз это вызывает у меня вопрос. Дело в том, что в обязанности журналиста в первую очередь входит задача обращать внимание на то, что не в порядке. То, что хорошо, то, что получается, это и так становится известным. Власть, например, обязательно доводит до сведения всех и каждого информацию о своих реальных успехах. А вот кто будет говорить о непорядке, о серьезных проблемах, если не журналист? Может быть, не нравится, но тут ничего не попишешь, это наша работа. Можно журналиста, если хотите, сравнить со сторожевым псом, который лает, рычит, показывает зубы именно потому, что обращает внимание на то, что нехорошо. Так что если зритель хочет видеть только позитивное, он просто должен понимать, что тогда придется обходиться без журналистики и журналистов.
– Вы верите в возможность существования общественного телевидения, полностью независимого и от государства, и от коммерческих структур?
– Это очевидно, и я верю, поскольку
