Со всех сторон место казни окружала толпа простых обитателей замка. Денис попытался взглядом отыскать в колышущемся море голов Такиму, но не успел.
Раздалась барабанная дробь, и стражники повели приговоренных к эшафоту. Первым на лобное место поднялся очень гордого вида седовласый граф. Денис отвернулся, чтобы не видеть отталкивающего зрелища обезглавливания несчастного. Он слышал, как королевский прокурор громко прочитал преступнику приговор, затем произошла какая-то короткая возня, раздался тупой удар, толпа ахнула и возбужденно загудела.
Следующим на эшафот вывели Кузнецова. Пока прокурор зачитывал свиток с перечнем его преступлений против короны, подручный палача разорвал на Денисе рубашку и крепко связал ему веревкой руки за спиной. Кузнецов растерянно крутил головой, не веря, что сейчас ему на самом деле, а не во сне снесут голову.
От растерянности молодой человек даже не сразу понял, что к нему шепотом обращается помощник палача:
— Если господин рыцарь желает, чтобы мясник Фронти сделал свою работу с одного удара, он должен завещать Мастеру несколько золотых монет и свою одежду.
Денис ошарашенно вытаращился на заплечных дел подмастерья, тоном услужливого цирюльника предлагающего заплатить за хорошее обслуживание клиента.
— У меня ничего нет.
— Не извольте беспокоиться, мессир, — бодро верещал уже за спиной Дениса помощник палача, одновременно подталкивая сзади смертника к окровавленной плахе. — Мой хозяин привык работать в долг. Поставьте только крест на долговой расписке и можете быть спокойны — Мастер Фронти отсечет вам голову так, что вы и опомниться не успеете, как будете беседовать с Ткачом в окружении ангелов. — Денис почувствовал, как в связанную за спиной правую кисть руки ему всунули перо. Машинально он сделал движение рукой в форме креста.
— Ну вот и славненько! — довольным тоном молвил младший палач и чем-то бесцеремонно ударил Дениса сзади по ногам так, что молодой человек сразу упал на колени перед плахой.
— Ну вот и славненько! — довольным тоном молвил младший палач и чем-то бесцеремонно ударил Дениса сзади по ногам так, что молодой человек сразу упал на колени перед плахой.
Бертран Ален кур вяло наблюдал за происходящим через трубу, в которую были вставлены идеально отполированные выпуклые линзы. Этот диковинный для Сферы инструмент предводитель крестоносцев принес с собой из Главного мира.
Когда-то очень давно нынешний великий магистр был простым рыцарем, участвовавшим в 1204 году в IV крестовом походе и взятии Константинополя. Потом отважный тамплиер семь лет провел в Святой земле, сражаясь с неверными. Там Аленкур и раздобыл дьявольский прибор местного изготовления, способный приближать удаленные предметы.
Разглядывая в подзорную трубу второго смертника, Аленкур вдруг совершенно случайно заметил у него на плече крохотное родимое пятнышко в виде латинской буковки «L». Крестоносец сразу узнал этот знак судьбы.
В том, прошлом, мире точно такая же отметина и примерно в том же месте была у его близкого боевого товарища виконта де Су, ставшего впоследствии монахом по имени Батист, а потом создателем Сферы — Ткачом.
— Остановите казнь! — крикнул главный крестоносец. От охватившего его волнения он даже вскочил со своего места. Катон не понимал, в чем дело, но все же, не желая обидеть гостя, взмахнул белым платком, что означало дарование помилования всем пока еще не казненным преступникам.
Еще не полностью осознавшего свое счастье Дениса подвели к королевской трибуне. К нему подошел главный крестоносец. Он обнял Кузнецова. Затем, повернувшись к своим братьям по ордену, велел им преклонить колени перед сыном Ткача. Магистр величал Дениса не иначе, как виконт Гетард де Су.
— Твой отец, Гетард, много раз спасал меня от кривых сарацинских мечей в Палестине, — светясь счастьем, рассказывал сыну своего друга Аленкур. — Потом, когда, спасаясь от чумы, он создал Сферу, то перенес меня в новый мир с несколькими сотнями других счастливчиков. И все восемь тысяч лет, что мы живем здесь, мой друг и глубоко почитаемый мною Бог — Ткач — милостиво продлевает мои дни на этом свете, каждые пол века переселяя мой дух в новое тело.
Денис был оглушен неожиданной новостью. До сих пор Кузнецов думал, что его отцом был командировочный инженер, имевший с его матерью короткий роман и исчезнувший сразу после этого из жизни их семьи навсегда, не утруждая себя выплатой алиментов. Во всяком случае, такую версию Денису всегда рассказывала мать.
И вот выясняется, что теперь на роль папаши странным образом претендует тысячелетний старик, являющийся еще и Богом. Поверить в это пока было очень сложно.
* * *К вечеру в замок со срочным посланием от Кипта прибыл Нави. Оказалось, что во время ночной вылазки он не погиб, а отправился прямиком к своему хозяину.
Едва достигнув главных ворот, гонец в полном изнеможении рухнул на землю. Перед дальней дорогой Кипт закачал в его тело, и особенно в ноги, огромный заряд энергии, так что Нави мчался к своей цели, обгоняя по пути скачущих в его направлении всадников и даже стаи птиц.
Чтобы гонец смог лично передать получателю послание, стражникам пришлось соорудить из плаща и копий носилки и перенести обессиленного Нави в королевские покои. Там доставленный посланником Кипта хрустальный шар немного подогрели на огне, пока в глубине прозрачной сферы не появилось тревожное лицо Остающегося. Из речи Кипта следовало, что в начавшейся битве между армией Манфейда и войском Даригаша Бог начинает терпеть поражение.
— Если до заката к нам не подоспеет подкрепление, черная сила возьмет власть в нашем мире, — мрачно заключил свою речь Остающийся.
Нави тут же заявил, что, немного отдохнув и наскоро подкрепившись, готов вести объединенное войско крестоносцев и королевских рыцарей к ущелью Сердце Гипериона, рядом с которым идет битва.
— Только пускай мне дадут лошадь, а то мои ноги еще не скоро обретут прежнюю силу.
Как и требовала обстановка, объединенная армия очень быстро собралась и выступила в поход. Королевских рыцарей и пехоту вел полностью прощенный по такому случаю Катоном IV толстый маршал. Сам же король с ближайшей свитой предпочел остаться в замке, сославшись на внезапный приступ подагры.
К Денису маршал обращался с таким добродушным видом, будто и не приказывал своим людям заколоть его кинжалами за отказ участвовать в дворцовом перевороте. Впрочем, Кузнецов никогда не отличался злопамятностью, а потому даже обменялся парой добродушных шуток с недавним товарищем по эшафоту.
Нави повел войско знакомой ему короткой дорогой через заснеженные Драконовы горы. Они без потерь перешли высокогорный перевал. Когда армия спускалась в
