– Ты, как всегда, проницательна до ужаса, – как-то с натяжкой улыбнулся мужчина, щёлкнув ногтем по моим пальцам на ноге, находящейся в непосредственной близости от его руки. – Угадала. Именно тема его отношения к тебе и взбесила Лиона.
– Так-с… – протянула я, уже предчувствуя, что разговор мне вряд ли понравится. – И чем же достопочтимая публика изволила интересоваться? Позами, в которых мы спим, али размером и цветом моего нижнего белья?
Бедный Эмит, за всё время нашего знакомства так и не привыкший к моей язвительности и прямолинейности, поперхнулся и возмущённо на меня посмотрел. Я только пожала плечами. Что поделать, тактичность в моём мире ушла на задний план и привычка говорить, что думаю, устоялась уже давным-давно. И не было причины ей изменять. Если честно, Аделиону мои выверты всегда были как-то побоку, он если и удивлялся, то виду не показывал, только усмехался.
– Не совсем так. – Решив, что перевоспитывать меня бесполезно, повелитель льда устало потёр переносицу, решив хоть что-то пояснить. – Достопочтимую публику, как ты говоришь, всерьёз интересует, почему наследник прячет рабыню в башне, не показывая её никому, в том числе и слугам. О глубине твоей души ходят слухи, многие чувствовали всплеск твоих эмоций даже на расстоянии, и лераты недоумевают, почему Аделион до сих пор не выпил тебя до дна.
– А я бутылка с характером, – хмыкнула я и, запихнув папку с листами пергамента под бок дархара, сложила руки на груди. – Но если серьёзно, Эмит, им-то откуда знать, воспользовался ли наследник бутылью с самогоном, моим именем скромно зовущейся, или нет? Меня не слышно и не видно, Демона вроде тоже – ты выводишь его пару раз в неделю, и то глубокой ночью. Всплесков эмоций давно не было… Может, я уже давно тихий труп, присыпанный землёй под ближайшим вишнёвым деревом в саду?
– Когда лерат полностью выпивает душу человека, тот, скорее всего, умирает, – отрицательно покачал головой блондин, не обратив внимания на мой сарказм. – Но ты – маранта. Я не знаю, почему твоя душа до сих пор прежняя, после стольких попыток её выпить. Но уверен в одном. Если это всё-таки случится когда-нибудь, то ты, как и другие до тебя, превратишься в пустышку – плохо соображающее существо, способное очень слабо испытывать хоть какие-то эмоции либо не испытывать их вовсе. Большинство слуг в замке именно такие: отстранённые, равнодушные, покорные и молчаливые. Потому твоё отсутствие в их рядах и вызывает множество вопросов. Всё говорит о том, что…
– Я жива, здорова и белые тапочки мне пока не светят, – задумчиво выдавила, не обратив внимания на то, что лерат впервые за всё время рассказал о будущем, которое могло рано или поздно меня коснуться. – Не бери в голову, это просто оборот речи. У меня на родине покойников принято хоронить в белых тапочках, вот и пошло такое выражение.
– Ясно, – отозвался лерат, снова устремляя задумчивый взгляд в никуда.
Вот только спокойно созерцать крепостную стену я ему давать не собиралась. Не теперь. Уж слишком меня заинтересовало, как сегодня повёл себя Аделион.
– Ну, допустим, они подозревают, что я жива-здорова, и что? – принялась я размышлять вслух, зная, что так будет легче разобраться в ситуации, не мучая мозг лишними догадками и логическими цепочками. – Им-то какое дело? Я же вроде подарок лично наследнику, что им до его собственности?
– Не знаю, как объяснить… – поморщился блондин. – Ценные подарки принято выставлять напоказ, в том числе и рабов, они свидетельствуют о силе и состоятельности своих владельцев. То, что Аделион тебя прячет, выходит за рамки обычного. Твоя душа представляет немалую ценность, Карина. И наследник не хочет тебя ни с кем делить. Однако со стороны это выглядит так, будто…
– Он влюбился до беспамятства и бережёт мою девичью честь! – Закончив за него фразу, я от переизбытка эмоций шлёпнула себя ладонью по лбу. – Вот же глупость-то несусветная!.. Только не говори, что кто-то ехидно прокомментировал его поведение, завуалированно обозвав подкаблучником. Что вроде как я кручу им, как хочу, потому до сих пор хожу в любовницах и живу в его покоях, а не страдаю в рабском ошейнике с шипами и не выношу помои с кухни…
– Не кто-то, – покачал головой Эмит. – Соломон.
– Ёпрст! – от души выругалась я, внезапно осознав всю глубину той лужи, в которую села вместе с повелителем льда и его вышестоящим «руководством». – Вот это внезапный поворот событий!
– Более того, – блондин, похоже, решил меня сегодня добить, закончив сеанс новостей тихим описанием всей серьёзности ситуации, – сегодня вечером состоится небольшой пир, на котором соберётся узкий круг знати и доверенных лиц как обоих наследников, так и самого Повелителя. И Соломон дал знать, что на нём он покажет, как на самом деле должен вести себя хозяин с рабыней. Он приведёт самого ценного из своих рабов, а Аделион же…
– Должен привести меня, – закончила я шёпотом, чувствуя, как мгновенно пересохло в горле. Мне сразу вспомнился тот вечер, когда меня привели в Амил Ратан. Десятки жадных взглядов, повадки хищников, готовых меня растерзать, сальные шуточки и страх, что разливается в собственной душе… Нервно сглотнув, я прошептала: – Меня же там порвут на ленточки, и Аделион не поможет.
– Нет, – отрицательно качнул головой мужчина и, протянув руку, легко щёлкнул пальцами по колокольчику на моей шее. – Я не должен тебе говорить, но эти колокольчики впитывают твои эмоции, не давая им распространяться вокруг. Сейчас по восприятию твоя душа практически не отличается от обычной маранты, но даже если что-то пойдёт не так, я думаю, Аделион успеет впитать излишки до того, как их почувствуют другие. Просто держись рядом с ним.
Ох, не знаешь ты, Эмит, о чём говоришь…
Я невольно спрятала лицо в коленях, подтянутых к груди.
Только недавно я узнала, почему повелитель льда никогда даже не пытался пробовать мои эмоции, – он был полукровкой. Всего одна пара клыков свидетельствовала об этом. Да, Эмит мог только чувствовать, но, даже обладая силой, и не малой, не нуждался в магической подпитке от внешнего «источника». Поэтому он меня не тронул, но и поэтому же не смог понять, что не работают колокольчики настолько, насколько хотелось бы. Или
