Присланные приняты были человеколюбиво и отпущены с письмом на имя градского главы следующего содержания.
Второе письмо Кутузова к калужским жителям«Государь мой, Иван Викулыч!
С сердечною признательностью, сопряженною с удовольствием, вижу я усердие ваше к любезнейшему Отечеству нашему и, присовокупляя теплые молитвы мои к вашим, прошу Всевышнего о ниспослании помощи нашему оружию на поражение и конечный удар коварному врагу, вступить на землю русскую дерзнувшему.
В настоящее время мы видим в изобилии к нам милость Божию: злодеи наши со всех сторон окружены; свободный выезд из стана партиями, от нас везде посланными, совершенно воспрещен; люди и лошади изнуряются голодом, и каждый день во всех местах убитыми и пленными теряют они до 500 человек, что подтвердить могут и граждане ваши господа гласные Елисеев и Лебедев. После чего вы видите, что молитвы наши услышаны и что Вышнего десница ниспосылает к нам благословение свое, которое при непрерывных восклицаниях наших к Царю Царей усилясь, доставит нам новое доказательство, сколь много Отечество наше Им хранимо и сколь мало неприятель найдет случая гордиться долговременною поверхностью над войсками Богом данного Всеавгустейшего монарха.
Прошу изъявить мое усердие обществу вашему и благодарность супругам за доставление корпии. Черта столь похвального усердия, по всем отношениям, достойна одних только их. С истинным уважением пребуду навсегда, Ваш усердный.
(подписал): князь Михаил Голенищев-Кутузов
Село Тарутино. Сентября 30 дня 1812»
Так беспримерный герой нашего века, генерал-фельдмаршал князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов, подобно ангелу утешителю, ободрял калужских жителей, ожидавших себе такой же участи, в какую повержена была Москва, уверяя их, что варвары не могут прорваться в их пределы сквозь Российскую армию, оные защищающую. В чем уверял, то совершенно и исполнилось.
Мнение князя Кутузова оправдываетсяМнение князя Кутузова скоро оправдано на самом деле. Октября 4 числа поутру получил он от одного из своих партизан донесение, что неприятель подвигается по Боровской дороге, направляясь в сторону к Калуге.
Кутузов тотчас объявил своим генералам о неприятельском на себя движении и решился предупредить оное с своей стороны.
Поиск на корпус МюратаПочему узнав чрез партизан своих, что корпус армии под начальством короля неаполитанского, в пятидесяти тысячах состоящий, от прочих французских войск был в довольном расстоянии и расположен при речке Чернишней, Кутузов предписал генералу от кавалерии барону Бенигсену, по предположенному до сего плану и распоряжению, его светлостию опробованному, сделать на оный поиск.
Сражение при ТарутинеГенерал Бенигсен сообразно с сим выступил из своей позиции при Тарутине к Наре 5-го числа около 7 часов вечера со 2-м, 3-м и 4-м корпусами, с десятью казачьими полками, под командою генерал-майора графа Орлова-Денисова, 20-м егерским полком и 4-мя полками первого кавалерийского корпуса под командою генерал-майора барона Меллера-Закомельского. Марш был тремя колоннами: первая, составленная из казаков под командою генерала графа Орлова-Денисова, из 20-го егерского и подкрепляемая генералом Меллером, имела назначение с правого нашего фланга обходить левый неприятельский фланг и атаковать в его позиции с тылу. Вторая составлена была из первой пехотной колонны, предшествуемой егерскою бригадою полковника Пиллера с 4 орудиями легкой артиллерии, из 4-го корпуса под командою генерал-лейтенанта Багговута и 3-го корпуса под командою генерал-майора Строгонова, 2-х батарей и 2-й роты конной артиллерии. Третья колонна под командою графа Остермана-Толстого составлена была из 4 корпуса с одною батарейною ротой.
Следование по плану, опробованному фельдмаршалом Кутузовым, устроено было так, чтобы на рассвете генерал Бенигсен с 2 и 3 корпусами находился у опушки леса, от которого неприятельские ведеты[43] расположены были в малом расстоянии. Почему генерал сей еще до света достиг с войсками своими в тишине и порядке к предписанному для него посту, приказал немедленно полковнику Пиллеру на рассвете выступить с егерскою своею бригадою из лесу, дабы прикрыть в долине четыре орудия, находившиеся впереди пехотной колонны; вместе же с тем велел офицеру, командовавшему сею батареей, начать стрельбу при самом выходе из леса; ибо огонь из сих орудий должен был между тем служить графу Орлову-Денисову сигналом для обхода неприятельских позиций.
Равным образом генерал барон Бенигсен предписал генералу графу Остерману-Толстому выйти из лесу с 4-м корпусом, соединиться с корпусом генерала Докторова, а подкреплять вместе с ним атаку, которую он, Бенигсен, начинал, приближаясь к левому неприятельскому флангу. Но нашед неприятеля выстроенным уже в боевой порядок в довольно выгодной позиции, на высотах пред селением Дмитровским, под командою самого короля неаполитанского, готового нас встретить, Бенигсен тотчас велел одной батарее занять высоту; позади же оной расположил в боевой порядок 2-й корпус, и засим открылась первая атака.
Лишь только сей корпус был выстроен, как началась канонада с обеих сторон. К несчастию, лишились мы храброго и отличного генерала Багговута, убитого ядром с начала действия, когда обходил он левый неприятельский фланг; и 2-й корпус, которым он командовал, перешел под начальство старшего по нем генерал-лейтенанта Олсуфьева.
Между тем, когда граф Строгонов выступал из лесу с 3-м корпусом, генерал Бенигсен велел ему занять вторую высоту более влево, с батареею под командою полковника Таубе. Сия, равно как и предыдущая, батареи делали выстрелы с величайшим успехом и поражали неприятеля.
Первое сие нападение не продолжалось более получаса, как произошло с неприятельской стороны большое движение: оно причинено было усилием выводить войска из их позиции. Изумление было повсеместное; оно было видимо. Но прибытие графа Орлова-Денисова с десятью казачьими полками в тыл левого французского фланга поселили в нем ужас.
Когда генерал барон Бенигсен приметил пушечные и ружейные выстрелы, произведенные корпусом графа Орлова-Денисова в тыл неприятелю, то он велел усилить атаку свою с большим стремлением. Таким образом, неприятель выбит был из всех пунктов, которые он занимал пред своею позициею, а между тем сам Бенигсен продолжал более сближаться к левому его флангу, дабы довершить сообщение с графом Орловым-Денисовым.
До сего времени, однако же, не известно было, что происходило у графа Остермана, который должен уже быть сосредоточенным с генералом Докторовым, ибо некоторая часть пехоты неприятельской занимала еще край леса, который русские проходили. Пехота сия принята была в штыки; она из лесу бросилась в рытвину, и обе колонны, из коих она состояла, тотчас обращены были в бегство.
В сие время сам Бенигсен отправился к графу Остерману и, нашед его сосредоточенным с генералом Докторовым, велел ему выступить вперед для занятия третьей высоты. Чрез сие огонь с батареи нашего центра сделался перекрестным, что вместе с повторенными атаками графа Орлова-Денисова привело генерала Бенигсена в состояние выбить левый неприятельский фланг из своей позиции; и таким образом малая часть войск под командою сего благоразумного генерала имели честь и славу принудить армию
