За сими неприятельскими колоннами шли в подкрепление другого ряда колонны, на которые двинулись грозно бригада генерал-майора Паскевича в штыки и лейб-гвардии Уланский полк с правой, а Павловский гренадерский с левой стороны, и невзирая на сильнейший батальный и картечный неприятельский огонь, истребили все, что им ни встретилось. Неприятель, быв сбит с поля сражения и рассеян по лесам, оставил на месте множество убитых, пленных, пушек и знамен. Кавалерия под командою генерал-майора Корфа преследовала и поражала неприятеля в его бегстве.
Невзирая на все сие, около пяти часов вторично показались неприятельские колонны с твердым намерением победить или умереть, но устроенная наша батарея, состоявшая из двадцати четырех орудий, по приближении их, произвела сильное поражение, а кавалерия, объехавшая неприятелей с тылу, побудила их прислать к генералу Милорадовичу парламентера и просить пощады. Таким образом, в 12 часов пополудни неприятельский корпус в числе двенадцати тысяч человек, положив оружие, сдался в плен. Вся его артиллерия, состоявшая из 27 орудий, обозы и казна достались в руки победителям. В числе пленных находилось более 100 человек штаб– и обер-офицеров. Маршал Ней был ранен и едва спасся от преследовавших его казаков бегством за Днепр. Потом явился пред Наполеоном в Лядах с 150 человеками. Сей (притворяясь, как будто сам не бежал) сказал ему: «Я бы сам то же сделал на твоем месте».
Урон неприятеля был весьма велик: все четверо командовавших генералов убиты; место сражения покрыто было грудами неприятельских трупов.
Потеря с нашей стороны во все дни убитыми и ранеными не более 500 человек.
В сии достопамятные дни 3, 4, 5 и 6 ноября, которые увенчали князя Кутузова и все российское воинство бессмертною славою, взято в плен 8 французских генералов, 300 штаб– и обер-офицеров, 21 170 рядовых, 209 пушек и 800 зарядных ящиков и наголову разбиты оба корпуса маршалов Даву и Нея.
Князю Кутузову высочайше повелено именоваться СмоленскимЕго Величество Государь Император, в незабвенную для потомства память сих знаменитых побед князя Кутузова, высочайше повелеть соизволил главнокомандующему российскими армиями генерал-фельдмаршалу князю Голенищеву-Кутузову именоваться Смоленским.
По сему случаю дан был Правительствующему Сенату следующий именной высочайший указ:
«В память незабвенных заслуг нашего генерал-фельдмаршала князя Голенищева-Кутузова, доведшего многочисленные неприятельские войска искусными движениями своими и многократными победами до совершенного истощения, истребления и бегства, особливо же, за нанесенное в окрестностях Смоленска сильное врагу поражение, за которым последовало освобождение сего знаменитого града и поспешное преследуемых неприятелей из России удаление, жалуем Мы ему титул Смоленского, повелевая Правительствующему Сенату заготовить на оный грамоту и взнесть к Нашему подписанию.
Подлинный подписан собственною Его Императорского Величества рукою так:
Александр
Санкт-Петербург. 6 декабря 1812».
На другой день после подписания сего указа Его Императорское Величество изволили отправиться из Санкт-Петербурга в армию, дабы еще лично воздать высокую награду своему фельдмаршалу
Возвращение иконы Божией Матери в Смоленск и замечательные при сем евангельские словаИкона Смоленской Божией Матери со времен занятия неприятелем Смоленска, то есть с 6 августа, сопутствовала российской армии в рядах, ею охраняемых, но после разбития врагов отечества достойный вождь российских воинов, коего подвигам Смоленск одолжен своим освобождением, и коему название города сего доставило новое почтенное титло, дал приказание препроводить помянутую икону из армии обратно в Смоленск с подобающею честию воинов, и ликом священнослужителей, как скоро только город сей исторгнут был из рук неприятелей, что и исполнено 6 числа ноября. Так исполнились Евангельские слова: «Пребысть же Мариам с нею яко три месяцы и возвратися в дом свой». Поистине, совершались на каждом шагу чудеса Божии, когда вождь России, Михаил[46], изшел на поражение врагов Веры и человечества.
Распоряжения князя Кутузова в деревне ДобройМежду тем князь Голенищев-Кутузов Смоленский, бывши с главною квартирою в деревне Доброй, предписал графу Платову, действуя по правому берегу Днепра к стороне Дубровны, сохранять ближайшую связь с генерал-адъютантом Голенищевым-Кутузовым так, чтобы соединенно с ним наносить величайший вред неприятелю, в случае если бы покусился он идти на город Сено. Сам же фельдмаршал князь Кутузов старался армии своей, находившейся недалеко от Красного, дать такое направление, чтобы, следуя движению неприятельских легионов, не упускать их из виду.
Письмо графа Платова к князю КутузовуЗдесь главнокомандующий получил от графа Платова письмо, извещающее его, что неприятель оставил на дороге от Смоленска к Красному на 17 верстах 112 пушек. Для любопытства читателей, помещаем здесь в подлиннике письмо о сем генерала графа Платова к генерал-фельдмаршалу от 5 ноября.
«По подписании моего к вашей светлости рапорта сейчас приехал ко мне известный мне сотник Наркин и донес, что на расстоянии 17 верст по большой дороге сосчитал он около 112 пушек, оставленных неприятелем; множество ящиков, экипажей и пленных. Я не доношу о сем еще вашей светлости рапортом, не имею еще такового от смоленского коменданта, но со всем предводительствуемым вами войском скажу: “Ура! Ваша Светлость!”»
Согласно с сим фельдмаршал князь Кутузов Смоленский в донесении своем Государю Императору сказал: «Число пленных, в 5 и 6 день взятых нами, превосходит, конечно, то, которое я Вашему Императорскому Величеству в двух моих рапортах означил».
По случаю знаменитых побед, одержанных князем ГоленищевымКутузовым как прежде над Королем Неаполитанским, так равно над французскими маршалами Даву и Неем под Красным, сочинены были разные героиды, из коих мы почитаем не излишним поместить здесь хотя одну, которая прежде других вышла в свет:
Звучит металл – ревет гром трубный,Колеблет гул всемирный свод,Вокруг драконы ржат чугунны,Горят пучины влажны вод,Дым черный нощь средь дня являет, —От зарев в нощи день сияет,Багрова мгла тмит зрак Светил;Жрет пламя вид небес лазурных. —Не вновь ли в брань сталь в вихрях бурныхС Денницей падшим Михаил?Нет! нет! Се тот Орел маститый,Что в наши дни на Рейн парилКарать гидр галльских ядовитых, —Что в наши дни Луну затмил!Се щит России и забрало,Кого чтил рок, и время сберегалоНа казнь бича земных племен,Чтоб спас от уз его природу,Народам возвратил свободу,Блистал бессмертьем в тьме времен!Се ты, кого Суворов громкийУлиссам мудрым предпочтил, —Се ты замысловатый, тонкий,Кутузов, вождь российских сил!Се ты, чей точный вес и мераЖмут зев чудовищного зверя!Ты трех драконов уж попрал,Им сокрушил змеины зубы,Поверг в снедь хищных смрадны трупы —Се ты ногой на галла стал! —Ты стал. – И затрещал огромный,Уродливый хребет.Рев с
