Под внешним скелетом кипела жизнь. Это была наполовину машина, наполовину живой организм. Роль сердца исполняла маленькая пружинка. Идеально напряженная, она приводила в движение крохотные, сцепленные зубчиками рабочие колеса. Вместе они работали безупречно. Часы непрерывно тикали и щелкали, двенадцать раз в день издавая колокольный звон, обозначающий конец часа. Безусловно, пользы от таких часов нет никакой, лишь бестолковая трата ценной стали, но Кинортас был уверен, что за подобными механизмами – будущее. Однажды благодаря этому искусству создадут корабль, который будет управляться сам собой, или машину для сбора урожаев, которая сможет выкосить целое поле, если дать ей ход…
Теперь его легионы напомнили ему такой механизм. Апофеоз безупречной скоординированности. Солдаты Чернокаменного Легиона извлекли пять тысяч мечей из ножен единым движением и двинулись вперед десятью волнами – по пятьсот легионеров в каждой. Они были воплощением воли Кинортаса – его собственной машиной для сбора урожаев, которую он только что привел в действие. Две противоборствующие армии – одна спокойная и сосредоточенная, другая бешеная и беспорядочная – двигались сквозь паводковые воды навстречу друг другу. Уже скоро состоится резня…
И вдруг механизм сломался…
Черные Камни начали оступаться и падать. Легионеры стали валиться целыми группами – все чаще и чаще, пока вся передняя линия в полном составе не ушла под воду, крича от боли. Следующие за ними солдаты наткнулись на то же гибельное ошеломляющее препятствие и так же погрузились в воду. Пришпорив коня, Кинортас помчался на левый фланг, желая понять, что происходит. Почему солдаты падают? Почему перестали держаться на ногах? Черные Камни угодили в ловушку – вода под ними становилась красной от крови. Под паводковыми водами скрывались капканы сатрианцев.
Чернокаменный Легион встал как вкопанный. Как только кто-нибудь из воинов делал попытку пройти дальше, он спотыкался и падал. Сатрианцы на валу насмехались и улюлюкали, а их атакующий отряд, который только что казался дезорганизованным, вдруг остановился, не дойдя до гибнущих Черных Камней семидесяти ярдов,[2] и обернулся лучниками с длинными луками. Доспехи на них и оружие были настолько легкими, что устоять против легионеров в открытом бою у них не было бы ни единого шанса. Они сыграли роль приманки для Черных Камней и только теперь явили свою настоящую силу – изогнутые тисовые луки. Лучники вынули их из колчанов, натянули тетивы, и на легионеров обрушился дождь из смертоносных стрел. Оперенные стрелы издавали такой свист, будто все небо наполнилось машущими крыльями скворцами. На такой близкой дистанции снабженные железными наконечниками стрелы легко пронзали даже жесткие панцирные доспехи анакимов. Легионеры, лишенные возможности идти дальше, ложились в воду в надежде избежать урона, причиняемого этим жутким роем. Полностью увязнув в грязи, они обреченно съеживались. Прямо на глазах Кинортаса погибал один из лучших его легионов. И виной всему стал этот сатрианский выскочка – Белламус. Левый фланг анакимов перестанет существовать еще до того, как они смогут уничтожить хотя бы одного сатрианца.
– Роупер, за мной! – крикнул Черный Лорд.
Он поскакал к Чернокаменному, велев трубачам трубить сигнал к остановке. Передний край анакимов топтался на месте, поскольку не мог обойти увязший Чернокаменный Легион, не подставившись под удар. Но в то же время он оставался уязвимым перед лучниками, стрелявшими навесом с вала. Несмотря на то что их стрелы летели издали, не нанося особого урона, они действовали на строй анакимов парализующе.
Роупер и Кинортас спешили прямо к Черным Камням. Прежде всего Кинортас хотел разобраться в ситуации, чтобы найти решение… хоть какое-нибудь решение. Черный Лорд, обычно такой спокойный и уверенный в себе, на этот раз растерялся. Он беспокоился о своем легионе и не мог понять, как так получилось, что битва вышла из-под контроля, не успев начаться. Теперь он скакал прямо навстречу опасности, судорожно ища выход.
И вдруг Черного Лорда и Роупера накрыла туча стрел.
Они застучали по панцирным доспехам с почти колокольным звоном. Силы удара хватило, чтобы выбить Черного Лорда из седла и оглушить его наследника. Нога Кинортаса запуталась в стремени. Испуганный жеребец рванул с места и поскакал вперед, волоча своего хозяина прямо к переднему краю сатрианцев.
Потрясенный Роупер, с торчащей из-под ключицы стрелой, пришпорил коня и помчался вслед за отцом. Кинортас не подавал признаков жизни, его тело безвольно волочилось по воде, оставляя за собой змеящийся кровавый след. Роупер бил коня так сильно, что вскоре с боков животного потекла кровь, которая, смешиваясь с его собственной, капала со стремен. Стрелы чавкали вокруг, влетая в воду, некоторые со звоном отскакивали от доспехов, но он, глядя как отец удаляется от него все дальше и дальше, не обращал на них внимания.
Навстречу ему хлынула толпа опьяненных кровью сатрианцев. Роупер впервые вынул меч и свирепо им рубанул. Раздался звон металла о металл, Роупер ощутил в руке боль от удара. Он стал рубить еще и еще, не спуская глаз с тела отца, оказавшегося в самой гуще врагов. Сатрианцы, вынувшие страшные ножи и сгрудившиеся вокруг тела, уже спорили о том, кому достанется главный приз – павший король.
Черный Лорд погиб, и вскоре здесь же умрет его сын.
Изрыгая грязные проклятия, Роупер попытался проехать сквозь толпу сатрианцев, отрезавших его от отца. Чья-то рука схватила его за ногу, и он почувствовал, что его стаскивают с седла. Упав с коня, он на секунду потерял зрение и слух, погрузившись с головой в воду. Ужасная колющая боль пронзила бедро, и Роупер понял, что его ранили. Паника придала ему сил, и, рванувшись изо всех сил, он вынырнул на поверхность. Выдернув руку из воды, он увидел, что меч все еще с ним. Удар вражеского копья пригвоздил его к земле,
