– Нас ждут в Сибре, милейший, – крепко сжав ташину руку, соврала Эллавия, – в письме мы сообщили, что срежем путь по западной дороге и прибудем раньше. Будет большой скандал, если мы не доберемся вовремя. У меня сорвется очень выгодная сделка.
– Мы не задержим вас надолго, – бросая сердитый взгляд на прибывших с «гостями» егерей, кивнул Ага, – а пока извольте отправиться в гостиницу, уважаемая госпожа, не знаю, к сожалению вашего, доброго имени.
– Мое имя – Эллавия Борхе, – снисходительно бросила купчиха, – а это моя племянница, Таша. Очень надеюсь, что случившееся недоразумение вскоре разрешится, и вы, шериф, этому поспособствуете.
Таша с ужасом подумала, что бы было, окажись она в подобной ситуации без Эллавии, и, мысленно поблагодарив навязчивого распорядителя из Алого Лема, благодарно посмотрела на спутницу…
Единственная городская гостиница не отличалась уютом. Темное трехэтажное строение с редкими маленькими окнами. Основную часть грязного, разбитого копытами множества лошадей двора занимали заросшие по краям травой ямы с водой. В темной жиже двигались силуэты каких-то подводных тварей. Завидев людей, они принялись шумно плескаться и высовывать из воды уродливые головы.
– Сорные рыбы, – пояснила Эллавия, заметив неподдельный интерес принцессы, – на моей родине таких называют «хныщами». Гадкие существа: едят все, что попадает в водоемы, от мусора до людей. Некоторые держат их, как свиней, откармливают отходами и помоями. Только мясо этих тварей имеет свойство приобретать вкус и запах того, чем их кормили. Запомни, милая, и лучше не ешь мясных блюд, приготовленных в этой таверне.
Таша поежилась. Место, в котором им не повезло оказаться, нравилось ей все меньше и меньше. Гостиница выглядела отталкивающе, пугающе, а в воздухе витала тревога, неуловимое чувство опасности, притаившейся вне видимости, за спиной, в темных дырах рыбьих прудов, в замшелых каменных строениях заднего двора, в хриплом лае собак за неказистым забором поодаль.
– Всегда будь рядом, поняла? – предупредила купчиха, крутя головой в поисках кого-нибудь из слуг, кто был бы способен дотащить до комнаты ее необъятный багаж, – не отставай ни на шаг…
Они не успели войти внутрь, за воротами затрубили рога. Невидимые собаки ответили глашатаям тоскливым душераздирающим воем. «Все на собрание, шериф Ага будет говорить!» – прокричали с улицы, и из гостиницы начали выходить люди. Их встревоженные напуганные лица не предвещали ничего хорошего. Эллавия попыталась двинуться против общего потока, но ее тут же развернули: «Все идут на площадь»…
Двигаясь в толпе, Таша крутила головой по сторонам, силясь понять, что ждет их в дальнейшем. Эллавия, не желая находиться в неведении, немедленно поинтересовалась этим у бредущей рядом женщины:
– Что тут происходит, любезная?
– Шериф собирает народ, чтобы сообщить об очередном преступлении, – нехотя ответила та, подняв на купчиху утомленные, очерченные тенью глубокой усталости глаза.
– Нас это не касается, мы тут проездом, – возмутилась спутница принцессы, подбирая подол и брезгливо перешагивая лужу грязи, размешанную множеством ног, идущих впереди.
– Мы сами ехали в Сибр, но к великому несчастью заплутали, и попали в этот проклятый городишко. Все мои деньги забрали, якобы для того, чтобы заплатить выкуп Разбойничьему Королю, только местные поговаривают, что никакого разбойника нет, – оглянувшись на мелькающих тут и там егерей, женщина приблизила лицо к уху Эллавии и тихо сказала, – все уверены, что в Игнии завелась ведьма…
– Бесспорно, любезная, бесспорно, – озабоченно пробормотала купчиха, отыскивая ташину руку и сжимая ее мягкими теплыми пальцами.
Казалось, на улицы вышел весь город, и как живая, угрюмая река, потек на центральную площадь. Там, на площади, перед шерифской резиденцией возвышался наскоро возведенный помост. На нем, вальяжно оперевшись на импровизированную трибуну выжидал сам шериф Ага. Удостоверившись, что большинство слушателей собралось, он жестом руки призвал присутствующих к тишине и заговорил:
– Жители Игнии и гости ее! Сегодня я с глубокой скорбью объявляю вам, что Золотая Карета снова требует дань, и мы с вами должны изыскать все средства, чтобы не навлечь на себя гнев Разбойничьего Короля.
После таких слов по рядам присутствующих прошел недовольный ропот, а солдаты шерифа угрожающе взялись за арбалеты.
– Мы платили ему неделю назад! У нас нет больше денег! – выкрикнул кто-то из толпы.
– Твои воины даром едят свой хлеб, Ага! Научи их сражаться с врагом, а не лебезить перед ним! – поддержал возмутителя спокойствия еще один голос.
Лицо Аги помрачнело, а верхняя губа дернулась, как у беззвучно рычащей собаки, он терпеливо дождался, когда возгласы и шум стихнут, и, не теряя собственной важности и высокомерия, ответил:
– Золотая Карета настолько могуч и велик, что ему не составит труда раздавить этот город, как детский песочный замок, безжалостно и жестоко. Вы этого хотите?! – неожиданно голос шерифа набрал небывалую мощь и прогремел, будто раскат грома. – Что молчите, храбрецы?! То-то же… – смягчившись, Ага выдавил двусмысленную улыбку, и голос его снова стал высоким и спокойным. – Кроме того, сегодня я выношу обвинение башмачнику Мариусу за подстрекательство к бунту и разжигание агрессии со стороны разбойников. Взять его!
Расторопные дюжие егеря выволокли из толпы того самого человека, что обвинил шерифа в нежелании защищать город. Бедолага кричал и вырывался, но Ага лишь поморщился, кинув ему вслед:
– Провокатор, получишь пять кнутов, – и тут же перевел тему, отчего его голос вдруг сделался ласковым и располагающим, – может быть кто-то еще хочет задать мне вопрос?
– Что насчет ведьмы? Вы ищите ведьму, шериф? – хрипло прокаркала какая-то старуха из первого ряда.
– Оставьте меня с этими бреднями, госпожа Виллина. Не городите глупостей. Меня порядком доконала всеобщая одержимость ведьмами. Мы уже сожгли двух кандидаток, как оказалось невиновных…
– Так сожгите еще, – зашамкала госпожа Виллина, – потрясая клюкой.
– Такими темпами в нашем городе вообще не останется женщин, а если не прекратите истерию, я сожгу вас, – пригрозил горожанке Ага, но тут же лучезарно улыбнулся, обращая угрозу в шутку, – все это сказки, поймите уже это, дорогие господа, и подумайте о действительно важных вещах…
Таша с трудом дождалась конца этого безумного собрания, и в компании
