В коридоре с единственным источником света, одиноким пыльным окном в дальнем конце, стоял затхлый запах отсыревшего дерева, плесени и мха. Скрипучие половицы местами провалились, у половины обшарпанных дверей не было ручек.
Комната не отличалась роскошью. Пара наспех сколоченных кроватей, убогий стол в углу, мутное окно без занавесок и толстый огарок свечи на подоконнике. Франц поморщился, мысленно попрощавшись с надеждой на непродолжительный, но комфортный отдых.
– Людей здесь не было давно, – удовлетворенно произнес мертвец, – крысы и пауки – завсегдатаи этого места.
Он подошел к окну и долго вглядывался в зеленовато-сизые зубцы еловых верхушек, поднимающихся из-за городской стены. Солнца видно не было, тяжелые низкие облака грозились разразиться дождем.
– Шериф Ага врет, – произнес, наконец.
– Я знаю, мы припрем его к стенке и заставим выложить все начистоту, но сначала прогуляемся по Игнии и сами разузнаем что к чему, – согласился Франц, понимая, что в подобном месте мысли об отдыхе не посетят даже самого усталого человека. Настолько неприятного помещения ему не встречалась давно, со времен посещения карцеров Ликийской тюрьмы, да и, те, пожалуй, выглядели несколько привлекательнее этого номера.
Они вновь вышли во двор и направились к коновязи. По пути Аро напряженно всматривался в муть разводных прудов, где то и дело мелькали над водой бурые спины и головы их обитателей.
– Могу я попросить вас кое о чем? – неуверенно произнес Франц, обращаясь к мертвецу, идущему впереди, – у меня здесь имелся осведомитель, жил он в этой гостинице, но пару месяцев назад связь с ним оборвалась, и теперь меня терзают сомнения…
Франц замялся, глядя на вспененную множеством гибких вертких тел воду, не зная, как более тактично озвучить свою просьбу. Однако мертвец и сам понял, о чем желает просить его сыщик.
– Эти твари – лучшее средство навсегда избавиться от человека или трупа, – произнес он, подходя к самой кромке воды и приседая.
Одно стремительное движение решило судьбу крупной жирной рыбины с руку размером. Перехватив добычу поудобнее, мертвец согнул ее пополам. Гадко треснув, сломался хребет, а из разрыва матовой чешуйчатой кожи полезли вывернутые наружу куски серого водянистого мяса. Фиро внимательно обнюхал его, а потом откусил кусок. От вида мертвеца, рвущего зубами еще живую рыбу, Францу стало нехорошо, но волевым усилием он заставил себя сохранить спокойствие.
– Что скажете? – спросил он, наконец, решив все же прервать трапезу своего спутника.
– Помои, очистки, крысы, кошки, кони, люди, – совершенно спокойно ответил мертвец, швыряя остатки недоеденной туши обратно в пруд и глядя, как идет рябью вода, и мечутся в панике сорные рыбы, стараясь ухватить лучший кусок от своего неудачливого собрата. – Не знаю, каким был на вкус ваш осведомитель, но шанс, что он сгинул в этой луже, велик.
Аро надеялся, что последнее слово в списке блюд, откушанных сорной рыбой, все же не прозвучит, но надежды его не оправдались. Игния нравилась ему все меньше и меньше, а ее шериф вообще вызывал чувство глубокой неприязни.
Судьба канувшего без следа подручного огорчила сыщика, но, не позволяя себе предаваться сантиментам, он принялся вспоминать все возможные сведения, полученные из этих глухих мест. В них сообщалось о разбойниках, о дани, которую горожане вынуждены платить, о собраниях на городской площади, расправах и казнях. Похоже, не разбойничий, а шерифский террор подавил жителей Игнии, и погрузил город в ужас. Негодяй Ага, собрав вокруг себя армию приспешников, решил поиграть в Короля и устроил беспредел. Сыщик печально вздохнул – все выглядело нарочито очевидным, а опыт подсказывал, что слишком легкие отгадки заведомо оказываются ложными.
В голове Франца крутились несколько адресов, которые когда-то ему благоразумно успел сообщить несчастный осведомитель. Среди людей, с которыми следовало пообщаться, значилось пятеро мелких торговцев и ремесленников. Искренне надеясь, что они смогут пролить хоть какой-то свет на происходящее вокруг, Франц вскочил в седло, и направил коня через деревянную арку на улицу. Цепкий взгляд сыщика уловил, что темное дерево ворот в нескольких местах отмечено грубо нацарапанными защитными символами. Кольцо рун и знак звезды, защищающие от проникновения ведьм, сыщик успел разглядеть ясно.
Фиро уже ждал его за воротами гостиницы. Его конь сердито фыркал и рыл землю копытом. Конь Франца тоже вел себя неспокойно – прижимал уши и тряс головой.
– Что же здесь творится, – гладя по шее испуганное животное, пробормотал Аро.
– Нижний поток колышется, словно море в грозу. Даже лошади это чувствуют, – произнес Фиро, сосредоточенно оглядываясь кругом, – и снова запах, что был в кабинете Аги.
– Вы сможете отыскать его источник?
– Нет. Запах ниоткуда не приходит и никуда не ведет. Он в воздухе повсюду…
Изрядно поплутав по узким улицам Игнии, они с трудом отыскали лишь пару из тех ее жителей, на которых указал осведомитель. Ничего нового горожане поведать так и не смогли. Единственное, что удивило Франца – все разговоры шли о ведьме, а разбойники не волновали почти никого. Самый разговорчивый информант – пожилой одноногий башмачник Ге покрутил пальцем у виска, рассказывая про массовые собрания Аги. «Наш шериф – большой глупец! Думает, мы совсем дураки, и поверим в эти разбойничьи сказки. Глупец, несчастный глупец, так безнадежно пытается скрыть правду о ведьме. Никто из нас уже давно не верит в Золотую Карету. А дань мы собираем лишь для того, чтобы Ага платил своим людям, ведь не делай он так, все его халуи давным-давно разбежались бы отсюда, только их и видели»…
Покинув башмачника, сыщик и мертвец несколько раз пересекли город из конца в конец по разным направлениям. Чем дольше они отъезжали от центра, тем чаще им попадались наглухо заколоченные, окованные железом ставни на окнах, заборы, увешанные связками перца и чеснока, двери, изрисованные тайными знаками. На самой окраине, подле покосившейся стены, исписанной защитными символами и заросшей розмарином, их слуха достиг зов глашатая: «Все на площадь! Шериф Ага зовет всех на площадь! »
Прибыв на площадь, сыщик и мертвец обнаружили огромную толпу народа, ожидающего чего-то
