Последнее время такое иногда происходило. То были последствия долгого плена в темных подземельях, где таинственный злодей истязал его сестер. Артис содрогнулся, вспоминая о прошлом. Мрак и ужас, кровь и боль. Лесные девы, которых так и не удалось спасти…
Когда, чудом вырвавшись из зловещих катакомб, Артис с отрядом воинов вернулся туда, найти проход он так и не смог. Магический след был утерян. Наверное, девушка, разделившая с ним страшный плен, погибла там, под землей…
Они вернулись к Лесному Князю ни с чем, и лишь спустя время узнали правду от послов, прибывших из Ликии. Люди редко осмеливались являться к эльфам без веской на то причины. Послов пропустили. Они принесли вести горестные и пугающие. Все лесные сестры пали жертвами чудовищного колдовства, которое сотворили сыны Западного Вэлди.
Выкинув из головы дурные мысли и воспоминания, Артис накинул одежду и, подойдя к окну, принялся наблюдать за полетом сокола. На таком расстоянии птица показалась бы человеку точкой, но эльф мог рассмотреть даже особенности окраса перьев и цвет соколиных глаз. Удовлетворенный увиденным, Артис спустился по лестнице туда, где за длинным столом собралась вся его семья – дед, отец, мать, многочисленные сестры и братья.
– Ты долго спишь, брат! – весело крикнул один из юных эльфов. – Ты не забыл, что сегодня соревнования лучников?
– Я помню, Лирси, – улыбнулся Артис, садясь на свое место.
– Я уверен в твоей победе, сын, – приветствовал его отец, – ты побеждал несколько лет подряд, Лесной Князь назвал тебя лучшим лучником Эголора и Дартхира.
– Не хвали его раньше времени, – проворчал дед, восседающий рядом с отцом, – нынешние юноши слишком мало времени посвящают тренировкам.
– Я учту ваше замечание, – покорно склонил голову внук.
Строгая субординация заставляла молодого эльфа подчиняться старшим беспрекословно. Да и дед, конечно, был прав. Последнее время Артис тренировался существенно меньше, чем раньше. Виной тому была постоянная боль, пронзающая его глаза, стоило только напрячь зрение.
Ни один лекарь не мог помочь справиться с недугом, обещая, что последствия злой магии пройдут со временем. Время шло, боль стала не такой резкой, что не могло ни радовать, но теперь глаза Артиса начали сочиться кровавым гноем, который слеплял его веки прочной толстой коркой. «Хворь выходит, – успокаивали лекари, – гной вытечет и боль уймется совсем».
Артис вгляделся в костяные узоры на рогах оленя, чья голова украшала пространство над входом. Сегодня глаза были в полном порядке, словно от недуга не осталось и следа.
«Хороший день для победы!» – воодушевленно подумал Артис, отправляя в рот большой кусок свежего хлеба с сыром и чуть заметно улыбаясь солнцу.
На поляне, окруженной густым ельником, уже собрались зрители. Они воодушевленно обсуждали будущие соревнования, спорили, громко выкрикивая имена стрелков, которых считали фаворитами, пели, подхватывая мелодию играющих на флейтах музыкантов.
Артис явился одним из последних. Его соперники уже проверяли луки. Он знал их в лицо, практически всех. Вот Эрайс из Диорна, высокий и широкоплечий богатырь. От его выстрелов мишени обычно разлетаются на куски, одна беда, не слишком терпелив и часто выпускает стрелы, не прицелившись до конца. Вот Дир из Серебряной Дубравы и Этери оттуда же – оба отличные стрелки, правда, Этери перенервничал на последних состязаниях, и рука его дрогнула в решающий момент. Вот Дэорон, Мерис и Филас, а вот и главный соперник – княжич Атрион.
Поставили первые мишени и лучники принялись стрелять. Начало всегда наводило на Артиса скуку. Стрелять с близкого расстояния по большим мишеням было слишком просто. У него даже сложилось такое чувство, что первые этапы нужны лишь для того, чтобы потянуть время, поразвлечь толпу зрителей, да помотать нервы участникам.
Стрелы проносились по воздуху, едва заметные глазу. Зрители то кричали от восторга, то восхищенно умолкали, отыскивая взглядом безупречно пораженную цель. Сам Лесной Князь наблюдал за происходящим, восседая на высоком деревянном троне, поднятом над зрителями.
На последнем этапе стрелков осталось всего трое: Дир, Артис и Атрион.
Артис не смотрел на соперников – перед ним была лишь мишень. Теперь она находилась на таком расстоянии, что человек бы и не разглядел, и в диаметре не превышала размера обручального кольца. Для человека – цель непосильная, а для эльфа – достойная.
«Останется только один, в крайнем случае, двое» – мыслил Артис, сдерживая дыхание и напрягая глаза до предела. На миг он увидел цель настолько четко, что, казалось, будто она находится в паре шагов от него. Момент для выстрела настал, краем уха эльф уловил, как туго щелкнули тетивы соперников. Времени на прицел больше не осталось, и Артис сосредоточил все внимание на крошечном зеленом кружке, едва заметном на фоне пышной хвои.
Он уже готов был выстрелить, но взгляд его вдруг замутился. Мишень расплылась жирной кляксой, а потом раздвоилась и поплыла наверх и в сторону.
– Выстрел! – громко крикнул распорядитель, и эльф отпустил тетиву.
Словно в замедленном действии стрела бесшумно пронеслась по воздуху и исчезла в лесной чаще. Мишень Артиса осталась на месте. Теперь он видел это ясно и четко, его взгляд скользнул по целям соперников: мишень Дира была задета с краю, а мишень Атриона поражена…
Он не помнил, как вернулся домой. Как в страшном сне брел сквозь толпу, опустив голову и мертвой хваткой сжимая лук. Зрители расступались, рассматривая его с недоумением и жалостью. «Надо же, промахнулся» – шептал кто-то на ухо своему соседу. «Промахнулся» – от этого слова Артису стало противно. Растолкав зевак, он поспешил домой. В тот момент он хотел лишь одного: лечь на кровать и уставиться в потолок. И все.
Родные остались там, на поляне среди зрителей. Слава лесу, после роковой неудачи, уходя, он не встретил никого из них. Они тоже не сумели догнать его, затерявшись в толпе.
Запершись в своей комнате, эльф сидел долго и неподвижно, буравя взглядом стену. Позор, страшный позор лег на его плечи тяжким грузом. Промахнуться вот так, на последнем этапе, стоя рядом с не самыми сильными соперниками – злой рок, бесславие, бесчестие. Артис даже думать не хотел, что скажут ему отец и дед. Скорее всего, не скажут
