О том, что было после, в Фирапонте вслух не говорили. ТЕ события – так называли страшные года, когда каждый жил в страхе, защитить и защититься от которого больше не мог никто…
Обрывки воспоминаний, то яркие и четкие, то смутные и схематичные пронеслись в голове Фиро, возрожденные упрямой памятью и непроходящей старой злобой. Бессмертные колдуны Фирапонты. Каждого из них он помнил в лицо. И по запаху. И по голосу. И по звуку шагов. Не забывал никогда, просто прятал до поры до времени в затуманенной смертью памяти, а теперь увидел ясно и четко, во всех подробностях, точных, до цвета налета на зубах, до самой маленькой складки одежды, до цвета камней в рукоятях их оружия.
– Ты ведь знаешь, кто их убил? – вырвавшись из плена воспоминаний, фраза разрубила пополам тишину, заставив Сима вздрогнуть.
– Младший сын князя, – ответил он, поворачиваясь к Фиро, и увидев, как болезненно прищурились глаза собеседника, тут же продолжил. – Так говорят. Но мама сказала, что все это ложь. Младшего сына Араганы подставили, вернее он сам подставился – прикрывал другого человека. Своего брата. А еще, хотел спасти моих брата и сестру. Эта все проклятая ведьма, Клодия. Она обещала, что не убьет их, если младший сын князя возьмет на себя всю вину за убийства в Фирапонте. Но обещание подлая гадина конечно же не сдержала. Ведь так все было? Так?
Взгляд Сима стал требовательным и отчаянным. Фиро молчал, пытаясь вытрясти из собственной памяти все, что еще осталось там, но внутреннему взору предстала лишь темная гулкая пустота. Не дождавшись ответа, Сим продолжил:
– Я знаю кто ты. Ты Фиро – младший сын князя Араганы. Мама тебя узнала. Она не представляет, как ты выжил после казни, но уверена – ты это ты!
Ответом вновь послужило безмолвие. Умолк и Сим. В повисшей тишине раздавались трескание цикад, далекий писк стрижей и другие звуки знойного дня.
– Ты правда Фиро? – настойчиво повторил Сим, разрушая тишину.
– Да.
– Значит, ты вернулся? Зачем?
– Чтобы все исправить.
– Как ты собираешься это сделать? – в глазах мальчика мелькнул интерес, перемешанный с недоверием. – В Фирапонте теперь всем заправляют Клодия, Шайя и Бернадет. Тебе не справиться с ними водиночку, ведь они – бессмертные колдуны.
Когда прозвучали имена, глаза Фиро вновь полыхнули гневом и болью.
– Значит бессмертные, что ж, попробовать все равно стоит…
Даже если бы его уговаривали, просили, Фиро не остался бы в Принии. Ни Сим, ни Элли этого не сделали. Рано утром, когда Фиро собрался покинуть гостеприимный дом своих новых, а вернее старых знакомых, Сим подошел к нему с двумя конями в поводу.
– Это тебе, – мальчик кивнул на высокого гнедого жеребца. – Добрый конь. Глазом не успеешь моргнуть – донесет тебя до Фирапонты.
– Спасибо, – Фиро коротко кивнул, потом вопросительно посмотрел на вторую лошадь.
– А это – мне, потому что я поеду с тобой.
– Я еду один, – твердый тихий голос не терпел возражений, но и Сим стоял на своем решительно:
– У меня свои дела. Хочу вернуться в наш дом и посмотреть в порядке ли он.
Фиро пристально и грозно вгляделся в глаза мальчика – тот взгляда не отвел, посмотрел на собеседника решительно и смело.
– Ладно. Но в мои дела не лезь.
– Очень надо, – пробурчал в ответ Сим…
Они покинули деревню табунщиков на заре. Белые травы искрились росой, розовели, обласканные первыми солнечными лучами. Свежий ветер гнал по ним легкие волны, колыхал, превращая длинные космы в изгибистые гладкие волны. Два всадника рысью выехали в степь и подняли коней в галоп.
Обернувшись через плечо, Фиро вгляделся в окровавленное рассветом белотравие, стиснул зубы и крепче сжал в кулаках повод. Прошлое, будущее, настоящее перемешались, стиснули, обступили, оставляя единственный путь вперед – дорогу в Фирапонту, темную ленту, вырванную из белой травы. Все, что было – давнее прошлое, которое, даже потеряв память, невозможно забыть до конца. Все, что будет – новая война, неизбежная и одинокая, ее предстоит выиграть, во что бы то ни стало. Все, что есть сейчас – любовь и надежда – главное, последнее и самое дорогое. Вчера, сегодня и навсегда.
Однажды бог Икшу бродил в пустоте и набрел на землю, разоренную войной. И не было на той земле ни одного живого существа, ни одной зеленой травинки, ни единой капли чистой воды. Все кругом стало прахом, лишь черные оплавленные камни торчали тут и там, лишь серые тени тянули к небу руки на этих камнях, лишь безжизненная пыль разносилась по округе ветром. И спросил Икшу у пустоты:
– Что за страшная битва была здесь?
Не ответила пустота. И спросил Икшу вновь:
– Кто погубил все живое?
Тогда вышел к нему из земли четырехрукий человек без лица. И сказал человек Икшу:
– Свет Богов погубил этот мир. Я один остался в живых, но Свет Богов стер мое лицо и обратил его в прах.
– Покажи мне этот Свет, – приказал Икшу, и человек повиновался ему.
Он отвел его к огромным воротам из невесомого белого камня. Навстречу богу вышли мертвые девы из масла, крови и стали. Они предупредили:
– Тот, кто коснется Света Богов, обретет великую силу, создаст великую империю, но после погубит ее навсегда. Подумай, бог – выбор за тобой.
– Не бойтесь, девы, – ответил им Икшу. – Я не трону вашего сокровища. А вокруг города посажу колдовские сады, в которых заплутает каждый, кто захочет коснуться великой силы. Я попрошу фей охранять тайные пути, ведущие к вашей обители.
– Этого мало, – ответили девы. – Живые упрямы и настырны, они все равно явятся за Светом, но мы знаем, что делать. Тот, кто придет к нам первым, получит страшный дар и обернется непобедимым чудовищем. Он будет блуждать в садах, и более никто не
