Для начала отряд направился в Нарн – знаменитый город чародеев, возносящий к чистым безоблачным небесам свои острые башни. Франц торопился, ему не терпелось оправдать свои догадки. Пропавшие девы направлялись туда на учебу, там их ждали маги-учителя. Францу сразу показался странным тот факт, что никто не отреагировал на столь долгую задержку долгожданных учениц. Следовало выяснить причину такого безразличия. Как и ожидал Франц причина эта оказалась простой – никто в Нарне эльфиек не ждал и ни о каком договоре с лесными слыхом не слыхивал.
Теперь путь отряда Франца лежал в Диорн к лесным эльфам. Стоило выяснить, кто именно позвал девушек в Нарн и почему недоверчивые и скрытные лесные так легко согласились на странное предложение.
Сыщик нервничал, желая оправдать доверие принцессы и закрыть доверенные ему дела в минимальный срок. Франц почти ничего не ел и не спал, он не давал времени на отдых и своим спутникам-рыцарям, изматывая их и себя постоянными, но тщетными поисками.
По дороге в Диорн темная ночь прорвалась холодным дождем. Уставшие кони спотыкались в грязи, намокшие капюшоны плащей прилипали к сосредоточенным лицам всадников. Но вот, Франц, скачущий впереди отряда, резко натянул поводья, его лошадь от неожиданности присела и по инерции проехала вперед, скользя в грязной жиже. У дороги, едва заметный между сереньких сухих осинок торчал столб с табличкой-указателем. «На Лон» – значилось на ней полустертыми буквами.
Кивнув спутникам, Франц решительно повернул туда. Продравшись сквозь невысокий осинник, отряд обнаружил тропу, ведущую через болото, укрытое туманом. За болотом отыскалось поселение, которое действительно называлось Лон.
Надеясь найти связь между названием деревни и фамилией таинственной Омелии, Франц подробно расспросил каждого из местных жителей. Его поиски увенчались успехом – деревенский староста рассказал историю о том, как дочь одной бедной вдовы, живущей на окраине, отправилась на работу в город и сказочно разбогатела. Злые языки твердили, что девица нанялась к эльфам на какую-то очень сомнительную работу. Самым плохим оказалось то, что, в конце концов, дочь вдовы пропала без следа…
Дом вдовы одиноко стоял на краю деревни, покосившийся и замшелый. Вокруг него не оказалось даже забора, чтобы привязать лошадей. На требовательный стук Франца дверь отворила тощая пучеглазая старуха. Оглядев сыщика и его богато одетых спутников, она испуганно задергала нижней челюстью и выкатила глаза еще больше.
– Что вам нужно? – прошипела она сдавленным тихим голосом.
– Мне необходимо знать, где находится сейчас ваша дочь, – Франц вежливо склонил голову в коротком приветствии.
– Моя дочь ушла на заработки и пропала, – горестно отмахнулась старуха, – да и на что таким богатым господам сдалась дочь бедной селянки?
– Ваша дочь была свидетелем страшного преступления.
Услыхав такие слова, старуха перепугалась еще больше и отступила в темноту комнаты, попытавшись закрыть за собой дверь. Франц ловко проскользнул следом. Старая селянка пятилась от него, а поняв, что отступать некуда зарыдала.
Женщине пришлось поверить сыщику. Преодолев страх, она рассказала историю своей дочери, как две капли воды похожую на историю Томми. Таинственные вербовщики, ферма, мгновенное богатство. А потом… . Потом дочь старухи пропала без следа. Без следа. Ничего в этом мире не исчезает бесследно – в том сыщик был уверен.
Он нахмурил белесые брови, оглядывая жилище. В комнате царила темнота, окна скрывали тяжелые пыльные покрывала – здесь что-то прятали и прятались сами. Франца не покидало ощущение чьего-то присутствия. Кто-то незримый буравил взглядом его сгорбленную спину. Спрятаться в тесном жилище было негде. Печка, чердак, огромный потертый сундук в углу.
Сыщик без предупреждения шагнул туда и распахнул крышку. Внутри, завернувшись в черную дырявую шаль, лежала девушка – несчастная дочь старой селянки.
Долгих расспросов не получилось – девушка почти ничего не говорила. Однако даже тех нескольких фраз, что она произнесла, Францу хватило сполна: первая красавица деревеньки Лон, дева авантюрная и амбициозная, отправилась на заработки в столицу Королевства. Там, пытаясь разбогатеть всеми правдами и неправдами, связалась с компанией авантюристов и выдавала себя за знатную даму, назвавшись фамилией Лон. Попавшись на воровстве во время богатого приема у одного из королевских вельмож, девица угодила в тюрьму, но ей повезло. Через неделю ее выкупил незнакомец, оказавшийся Высоким эльфом, и предложил работу – стать хозяйкой фермы, что лежит на пути из Ликии в Нарн. Лон с восторгом приняла столь щедрый подарок судьбы, не догадываясь, какие печальные последствия принесет ей этот договор.
Франц продолжал расспрос. Он искренне надеялся, что услышит от запуганной девицы имя хотя бы одного из тех, кто ее завербовал, но Лон не знала имен, ее маленькая роль ограничивалась тем, чтобы играть хозяйку фермы и следить за прислугой. Дочь селянки назвала лишь одно имя – Хапа-Тавак.
– Кто это был? – тут же переспросил Франц. – Такое имя не может принадлежать жителю Королевства, а тем более Высокому эльфу.
– Я не знаю, господин, может быть, то было прозвище. Однажды я подслушала беседу эльфов, приехавших проведать, как идут дела в поместье и забрать несколько лошадей. Один сказал другому: «Господину Хапа-Таваку больше не нужны лошади». Я насторожилась от этих слов, господин, ведь если им больше не нужны были лошади, то и ферма с прислугой, видимо, не надобилась тоже. Доверять тем эльфам не стоило, я испугалась и сбежала. А потом ферму сожгли.
– Ясно, – Франц задумчиво потер переносицу большим и указательным пальцами. – Скажи, а те лошади, что содержались на ферме, для чего они были нужны?
– Не знаю, господин, – девушка зябко повела плечами и сильнее закуталась в шаль, – эльфы периодически забирали их куда-то насовсем, а иногда привозили нам новых жеребцов для разведения. Эти звери множились как кролики. Вы не поверите, господин, они давали приплод через пару недель и вырастали за пару месяцев…
…Покидая селение Лон, Франц спешно раскладывал по полкам все, что смог узнать. Две нити расследования – та, что касалась пропажи эльфиек и та, что была связана с рогатыми конями, уже
