Возражения не коснулись реформы, принятой в 1297 году. Она содержала условия, которые устраняли одновременно обе угрозы – попадание в Большой совет нежелательных кандидатов и отстранение тех, кто привык находиться в тех или иных властных структурах. Вторую проблему реформа решила, ликвидировав все ограничения, связанные с размером Большого совета, и поставив условие: все прошлые члены Большого совета или те, кто входил в него в течение последних четырех лет, могут продолжать свое членство, если получат не менее двенадцати голосов в Совете сорока. Ничего удивительного, что предложение, давшее практические гарантии тем, кто уже находился у власти, приняли подавляющим большинством голосов! В то же время новый закон предусматривал, что отборочный комитет, состоящий из трех человек, может выдвигать в государственные структуры других лиц по предложению дожа и его Совета. Правда, их кандидатуры также затем проходили процедуру одобрения в Совете сорока, но вначале им достаточно было набрать всего двенадцать голосов из сорока в свою пользу. При таком способе и поддержке дожа некоторые простолюдины, выходцы из старых венецианских семей, сделались постоянными членами Совета. Кроме того, в Большой совет приняли выходцев из десятка семей из Заморья, вынужденных бежать после падения Акко в 1291 году. Его численность увеличилась в два с лишним раза и составляла свыше 1100 человек.
Укрупнение Большого совета осуществил сравнительно молодой человек, Пьетро Градениго, сменивший Джованни Дандоло на посту дожа. Возможно, предложенные им реформы были нацелены на то, чтобы усилить его власть и позволить Большому совету затмить Генеральную ассамблею. После смерти Джованни Дандоло простонародье шумно требовало избрания Джакомо Тьеполо, сына бывшего дожа Лоренцо и победоносного флотоводца. Поскольку и отец, и дед Джакомо были дожами, его избрание могло показаться признанием наследственного права. Таким образом, существовал риск возврата к династической политике, последним выразителем которой стал злосчастный Витале II Микеле. Требование простонародья выбрать Джакомо Тьеполо сделало его кандидатуру нежелательной для представителей других знатных семей. Они не хотели возвращаться к выбору, проводимому недисциплинированными Народными собраниями, как было до 1172 года; они хотели оставить выбор дожа тщательно отсеянным отборочным комитетам. Принимая во внимание соперничество семей Дандоло и Тьеполо, в 1289 году в Венеции вполне могла вспыхнуть гражданская война, если бы Джакомо Тьеполо воспользовался своей популярностью и претендовал на титул дожа. Он же, наоборот, уехал из города, чтобы избежать конфликта. Добровольно устранившись от борьбы за власть, Джакомо Тьеполо стал еще одним человеком, который внес весомый вклад в укрепление венецианских институтов. После обычного двадцатидневного перерыва и процедуры, принятой в 1268 году, отборочный комитет, состоявший из сорока одного человека, выдвинул кандидатуру Пьетро Градениго, представителя одной из старейших семей, который в 38 лет уже занимал немало важных постов. В частности, он служил подестой в Каподистрии. Выбор не понравился народу; ходили слухи, что дож Градениго затаил обиду против простолюдинов, требовавших избрать Тьеполо. Возможно, отчасти поэтому Градениго и затеял реформу Большого совета. В результате Народное собрание, или Генеральная ассамблея, практически утратило свое влияние.
Другим результатом реформы стало резкое разграничение аристократов и простолюдинов. Реформа затруднила выходцам из незнатных семей доступ в правящий класс. Правда, по реформе Градениго около 1300 года в число знати приняли много «новых» семей. Ошибочно полагать, что реформа была направлена против простолюдинов как класса и по этой причине была ими презираема. Конечно, некоторые простолюдины, не избранные в Большой совет, где, как им казалось, они должны находиться, ненавидели Градениго и сговорились убить его. За участие в заговоре 1300 года некоего Марино Бокконо повесили между двумя колоннами. С другой стороны, среди простолюдинов не наблюдалось общего сопротивления. Реформу приняли в разгар Второй Генуэзской войны, она вступила в силу после самого крупного для Венеции поражения при Корчуле 1298 года, когда флотом командовал Дандоло, сын бывшего дожа Джованни. В противоположность ему, настоящим героем стал выходец из скромной семьи Доменико Скьяво, совершивший отважный набег в самую Генуэзскую бухту. Назначение на высшие военно-морские посты простолюдинов в последние годы Второй Генуэзской войны не свидетельствует об общем антагонизме между знатью и простолюдинами. Хотя у некоторых представителей простого народа имелись основания обижаться, у других были все причины быть довольными тем, как дож расширил границы правящего класса.
Либеральный период, однако, просуществовал недолго. Через несколько лет ввели ограничения на принятие простолюдинов в Большой совет. Вначале их кандидатуры должны были одобрить не 12, а большинство членов Совета сорока; затем обязательное число голосов за увеличилось до 25 и 30. Дополнительные ограничения отражены в декларации 1323 года, по которой кандидаты в члены Большого совета должны были доказать наличие предков, занимавших высокие посты в городе-государстве. К тому времени членство в Большом совете стало постоянным и наследственным, оно служило предпосылкой к избранию в любой другой совет и на любую высшую должность.
Впоследствии старая граница между знатью и простолюдинами стерлась. Поводом для причисления к знати стало членство в Большом совете. Все члены Большого совета считались знатью, а аристократами считались не те, кто вел соответствующий образ жизни, но имевшие знатных предков.
Расширив таким образом рамки правящего класса и даровав его представителям наследственные полномочия, Градениго смягчил последствия межпартийных распрей. В таких городах, как Флоренция, где подобные распри вели к резкой смене власти и переходе ее от одной партии к другой, обычным средством для закрепления такого перехода было Народное собрание. Такое собрание без труда можно было настроить в пользу той или другой стороны с помощью посулов или устрашения. Большим советом Венеции, полностью подменившим собой Генеральную ассамблею в качестве высшего органа, невозможно было манипулировать подобным образом. Наследственное пожизненное членство в этом совете подкрепляло уверенность представителей правящего класса в том, что они внезапно не окажутся изгнанниками. Они закрепили за собой надежное место в политической жизни Венеции; поэтому реформу 1297 года, возможно небезосновательно, называли «плотиной». Но главный сдерживающий эффект реформы вызывался просто тем, что власть делили между собой представители многих знатных семей, которых насчитывалось почти 200. Распри между некоторыми из них подавлялись вмешательством других семей, озабоченных другими вопросами. После реформы легче стало находить представителей знати, способных быть беспристрастными.
Короче говоря, Градениго усилил влияние аристократии, увеличив ее присутствие во властных структурах. Живший чуть позже юрист Бартоло да Сассоферато именно за это
