— Да. Вчера я принес ей форму СС с зимним маскхалатом. Нокаутировал и связал охранника. Агделайде всего-то и нужно было переодеться, прикрыть лицо капюшоном, спуститься вниз и выйти со мной из крепости под предлогом проверки патрулей. Я уже отдал необходимые распоряжения. Кони ждали оседланными, ворота нам должны были открыть. А дальше — прощай, Взгужевежа…
Увы, твоя жена идти не пожелала. Заявила, что я подлый обманщик и ведаюсь с лукавым, а потому она мне больше не доверяет. Предложение надеть мужскую одежду вызвало у нее лишь негодование. Да и вообще нашу форму она воспринимает не иначе, как дьявольские покровы. Узнав же, что охранника поблизости нет и мы остались наедине, полячка вообразила невесть что. Когда же я попытался силой натянуть на нее хотя бы маскхалат поверх платья, Агделайда подняла такой шум, что к нам сбежался весь гарнизон.
Княжна сразу и во всеуслышание заявила, будто я хотел похитить ее для своих гнусных целей. Цели эти, собственно, мало кого интересовали, но сам факт сорвавшегося похищения был налицо. У Фишера, который давно уже копал под меня, наконец-то оказались развязаны руки. Он заорал про заговор и приказал арестовать меня до выяснения обстоятельств. Теперь вот ходит сюда; идиот, — выспрашивает, когда и где меня успели завербовать красные. Выслужиться хочет — отправить Гиммлеру готовенькое признание предателя. Далеко пойдет, наверное…
— Не пойдет, — машинально ответил Бурцев. — Уже никуда не пойдет. Он мертв.
— Не повезло, — философски, без тени радости или огорчения заметил фон Берберг. — Впрочем, думаю, такая же участь в скором будущем постигнет и меня, и вас. Уж не знаю, как вы сюда попали, но уйти вам точно не дадут. Фишера скоро хватятся. Набежит народ. Лучше всего будет, если нас застрелят сразу. Не боишься смерти, товарищ полковник, а? Не жалеешь, что придется погибнуть вот так — по-глупому, из-за Агделайды Краковской? Мне вот почему-то ничуть не жаль. Наверное, умирать за красивейшую женщину на свете — не менее достойно, чем за идеалы Третьего рейха.
Освальд обиделся.
— Ядвига Кульмская — вот кто самая прекрасная дама в этом мире! — недовольно буркнул поляк с пола.
— Перестань, — оборвал Бурцев. — Только дуэлей нам сейчас не хватало.
Он снова повернулся к фон Бербергу:
— Так, значит, обеих девушек уже перебросили в будущее?
Вестфалец хмыкнул:
— Этого я не говорил и сейчас утверждать не берусь. Я сказал лишь, что их увели вниз — за эту стену. Может быть, Агделайда и Ядвига уже «там» — в тысяча девятьсот сорок третьем, а может быть, еще «здесь» — в тысяча двести сорок втором. Но в любом случае вам до них уже не добраться. Проникнуть на нижний ярус замковых подземелий даже тебе не под силу, полковник.
— Это мы еще посмотрим… Скажи лучше, почему для обратного цайтпрыжка вам потребовались нижние подземелья? В тринадцатый-то век вы прибыли из этого подвала, если я не ошибаюсь.
— Не ошибаешься. Наш первый разведчик и вся последовавшая за его заклинанием-«якорем» цайткоманда благодаря некромагии вышли во Взгужевежу через верхние подвалы, поскольку нижний ярус платц-башни оказался завален камнями и забит землей. Полностью завален и плотно забит. Материализоваться там было попросту невозможно, вот нас и вытолкнуло наверх. А совершать обратный цайт-прыжок при помощи шлюссель-башни с того самого места, где оставила свой след магия некротического поля, слишком опасно. Смешение разновидных магических сил может вызвать непредсказуемые последствия. И потом… Ведь вся мощь платц-башни сосредоточена в ее корнях, к которым и вел расчищенный нами ход. Чем ближе удастся подобраться к источнику древней силы, тем больше шансов на успешное завершение обратного цайтпрыжка. Нам удалось подойти к сердцу башни вплотную. Так что магистр и четыре его медиума из эзотерической службы СС, спустившиеся вместе с Агделайдой и Ядвигой в нижние подземелья для проведения обряда перехода, должны без особого труда справиться со своей задачей.
— Магистр? Медиумы? Ты ведь говорил, что из всей цайткоманды заклинания ариев известны лишь тебе и Фишеру!
— Заклинания, необходимые для установки «якорей» и открытия порталов платц-башен, — да. Но только магистр и медиумы Гиммлера обладают достаточными экстрасенсорными способностями, чтобы пробудить и связать воедино силы шлюссель— и платц-башни. Поэтому о том, как совершать цайт-прыжок, знают только они. Я — не знаю. И Фишер — не знал. В магии тоже присутствует разделение труда…
— Хорошо, Фридрих, где вход в нижние подземелья?
Фон Берберг показал головой:
— Я же сказал, полковник, этот вход — не для тебя. Его пробили с другой стороны донжона Взгужевежи. Вместо двери поставили бронированный люк, который выдержит прямое попадание авиабомбы. Люк задраивается изнутри магистром и медиумами, инициирующими цайтпрыжок. Во время межвременного перехода по ту сторону люка могут находиться только они сами и цайтпутешественники. Сейчас путешественниками являются Агделайда и Ядвига.
— Как открыть люк?
— Никак. Снаружи — никак. Медиумы откроют его только после цайтпрыжка. До тех пор вам даже не дадут к нему приблизиться. Это место слишком хорошо охраняется. Ведь это единственный путь домой для цайткоманды.
— И все-таки…
Штандартенфюрер устало вздохнул:
— Один артиллерийский и два пулеметных дота. Позиции для гранатометчиков и огнеметчиков. Бойницы для автоматчиков. Миномет… Ну? Ты надеешься взять эти ворота штурмом?
Бурцев подошел к глухой стене, за которой, возможно, еще надеется на чудо его милая Аделаидка. Туда, за эту преграду, нужно попасть во что бы то ни стало. Он провел ладонью по неровной поверхности. Холодной, выпуклой, шершавой. Стукнул кулаком.
Здесь, как и везде в главной башне Освальдова замка, кладка была старой. Древней была эта кладка, безумно древней. Сами камни — огромные, неподъемные, но скрепляющий их раствор давно истрескался, осыпался песком, пылью, и прахом. В щели меж гигантскими валунами запросто пролазит палец, в некоторых местах целиком входит ладонь. Наверное, только магическая стяжка арийских колдунов и удерживает еще громаду замкового донжона. Но устоит ли эта незримая стяжка перед напором военной техники Третьего рейха?
— Ворота брать штурмом мы не будем, — твердо сказал Бурцев. — В подземелье войдем другим путем. Здесь войдем. Освальд, нам пора возвращаться к танку.
— К танку?! — вскинулся фон Берберг. — К какому еще танку?!
Ему ответили автоматные очереди. По пустынным коридорам верхнего подвального этажа Взгужевежи прокатилось эхо беспорядочной стрельбы. Били «шмайсеры». Били громко и вразнобой. Кажется, фашики уже хватились своего оберфюрера и теперь с боем пробивались к заблокированному порталу перехода.
