— Все нормально, парни, — успокоил своих бойцов Бурцев. — Все будет нормально.
Тогда он еще не знал, как сильно обманывает их и себя.
Первая тревожная информация о неоскинхедах поступила около одиннадцати вечера. Патруль, дежуривший у Нижнего парка, сообщил о десятке бритоголовых молодчиков, кучкующихся перед входом. Через четверть часа патруль наткнулся на группку побольше. Эти тоже направлялись к парку. Несколько минут спустя в парк вошли еще два десятка тевтонов. Потом еще… Дело начинало принимать дурной оборот. Поступил приказ подтянуть ко входу в Нижний парк силы ОМОНа.
Оружие Пацаев брать запретил: к парку примыкали жилые кварталы и стрельба здесь крайне нежелательна. Да и не верилось майору, что взвод омоновцев не сможет без табельных стволов разогнать молокососов-неоскинхедов. Пацаев вообще сомневался в том, что дойдет до серьезной стычки. Ну, а если все-таки дойдет, для пресечения беспорядков хватит проверенных спецсредств — резиновых дубинок «РД-73», щитов, наручников и старой доброй слезоточивой «черемухи».
Большинство бойцов были полностью согласны с начальством. В титановых бронежилетах и касках-«скатах» с прозрачными ударостойкими забралами омоновцы казались себе неуязвимыми и даже радовались возможности наконец-то как следует обработать «демократизаторами» бока зарвавшимся скинам.
К парку они мчались в ЗИЛе с кунгом и забранными защитной сеткой окнами. Весело мчались — под вой сирен двух милицейских машин сопровождения. По пути возбужденно переговаривались, шутили. Только Бурцев хмуро отмалчивался. Слишком явственно стоял перед глазами тот парень с проломленной головой. И зарезанная девчонка тоже. Похоже все это на объявление войны. Не понятной пока никому, кроме загадочного магистра, но бескомпромиссной и беспощадной, результатом которой будет… Что?
Возникло тревожное предчувствие, что все идет не так. Не так, как представлял себе майор Пацаев. Не так, как представляли эти сидящие в омоновской амуниции ребята. Не так, как представлял он сам. Да еще эта дурацкая башня перехода из гиммлеровской заначки. И полнолуние. И полночь. И непонятный языческий обряд…
Ровно в полдвенадцатого, громыхая обувью, они посыпались из автофургона под бледный лик луны и свет разбуженных сиреной окон многоэтажек. Успели разглядеть проем раздолбанных парковых ворот, густые тени прирученного и вновь заброшенного леса за воротной аркой, хлипкую оградку.
А потом начался ад.
Глава 3
Тевтоны их ждали. А дождавшись, начали действовать. Быстро, решительно, безжалостно. Несколько человек, словно по команде, выскочили из проломов парковой ограды. На бегу распахивали куртки, выхватывали что-то из карманов и сумок, чиркали зажигалками. Секунда, две… В окна и баки милицейских машин полетели бутылки с горючей смесью. Смесь приготовлена грамотно: автомобили — все до единого — мгновенно полыхнули в ночи гигантскими факелами. Раздались крики обожженных. Начали рваться бензобаки. Взметнувшееся пламя осветило пространство за воротами и оградой парка. И людей. Десятки, может быть, сотни бритоголовых молодчиков двигались на омоновцев.
— Ну ни фига ж себе! Откуда их столько?! — прошептал кто-то совсем рядом.
— Взвод, вправо, сомкнись! — рыкнул Пацаев.
Ошеломленные, обожженные омоновцы едва успели перегородить щитами улицу позади горящих машин. Мегафонные призывы к тевтонам немедленно разойтись действия не возымели. Майор срывал голос, матюгальник ревел и хрипел в ночи, толпа приближалась. Молчаливая, плотная, насупленная, готовая громить и убивать.
Нет, не толпа. Мало ЭТО напоминает бестолковое человеческое стадо. Опытный глаз Бурцева различал четкие действия слаженных команд. Скины наступали организованно. Пугающе организованно. Определенно, сегодняшняя вылазка не являлась обычными массовыми беспорядками. Уж очень много здесь порядка.
Передние шеренги неоскинхедов были вооружены небольшими дубинками, резиновыми шлангами со свинчаткой внутри и легкими короткими стальными прутьями. Оружие это вовсе не походило на те устрашающие арматурины, которые прежде доставались омоновцам после разгона групповых молодежных драк в спальных районах. Оружие скинов — много короче. Зато действовать в тесноте им сподручнее, да и рука устает меньше. Впрочем, кое-кто из тевтонов умело поигрывал нунчаками, а кое-где поблескивали кастеты и ножи.
Скины перестраивались на ходу. Вперед выдвигалась ударная группа из амбалов-штурмовиков, завалить которых будет ой как не просто. Бритоголовые качки образовали подобие клина, выискивая перед атакой уязвимое место в сплошной стене омоновских щитов.
«"Свиньей" идут, — усмехнулся Бурцев. — Тевтоны — они и в Африке тевтоны». Но вообще-то сейчас не до шуток. Если скиновский клин пробьет брешь — с ними уже не совладать.
Головы штурмовиков защищали мотоциклетные шлемы и строительные каски. Некоторые нацепили на себя хоккейные щитки — тоже неплохая защита от резиновой дубинки. Чем вооружены задние шеренги — не разглядеть. Наверное, там к бою уже готовятся команды метателей. Если с камнями-кирпичами — не страшно, а если опять бутылки с зажигательной смесью? Бурцев мельком взглянул на командира. Пацаев был сам не свой.
Ну, еще бы! Это тебе, майор, не демонстрации престарелых коммунистов разгонять. Тут заварушка посерьезнее будет. И удастся ли справиться с тевтонами без оружия — большой вопрос.
Почти все пространство перед парком заволокло густым дымом от горящих машин. По милицейской цепи пробежала дрожь. Монолитная стена омоновских щитов зашевелилась.
Не дойдя двух десятков метров до оцепления, толпа остановилась. Неужто обойдется?
Не обошлось.
Первый камень, вылетевший из дымовой пелены, упал неподалеку от Пацаева. Прогремел взрыв, и майор с перебитыми ногами рухнул на асфальт. Матюгальник откатился в кусты. Рядом повалились еще два бойца ОМОНа.
Так это не камень?! Граната? Вряд ли. Тогда осколками выкосило бы как минимум отделение, да и самим скинам тоже хорошенько досталось бы.
Еще один снаряд вылетел из толпы. Еще взрыв… И опять люди падают, словно кегли… Самодельные бомбы!
Пацаев, которого вместе с другими ранеными ребята пытались оттащить подальше, кричал и матерился. Да, скины умели воевать, раз первым делом вывели из строя майора. Толковая, блин, пошла нынче молодежь. Омоновцы, оставшись без командира, отступали. Еще немного — и строй сломается окончательно. Кто-го пальнул из обреза. В самом центре оцепления упал навзничь еще один человек с щитом и резиновой дубинкой. Ударопрочное прозрачное забрало «Ската», не выдержав прямого попадания картечи, разлетерось вдребезги. Лицо под ним превратилось в кровавую кашу.
Острие скиновского клина нацелилось в образовавшуюся брешь.
— Мужики, стоим! — заорал во всю силу легких Бурцев. — Стоим!
Вовремя закричал: дрогнувшая было цепь сомкнула щиты. И тут же в них ударила бритоголовая толпa. Стена щитов прогнулась, но сдержали натиск: тевтонская «свинья» разбилась о преграду, остановилась… И стала медленно пятиться обратно!
Бурцев без
