Но теперь начальник охраны княжича был уверен, что те, кто напал на них, уже далеко. Не зря же обстрел давно прекратился. Иначе здесь давно бы уже кипела жаркая сеча.
И он оказался прав. Вскоре из-за скал показались ратники под командой Ратибора, принимавшие участие в погоне, однако никаких пленных с ними не было.
– Ушли? – негромко уточнил Коловрат.
– Ушли, окаянные, – доложил Ратибор. – Прости, Евпатий Львович. Да и немного их было, вроде не больше десятка. Пока мы скалу обходили да лезли вверх, – на конях там не подойти, – так они уж спустились по дальнему склону и сразу в лес. А там у них свои кони на тропинке привязаны были. Сели на них и утекли в чащу. Лес этот бескрайний. Только их и видали.
– Значит, ждали нас и готовились, – заметил на это Коловрат, снова разглядывая опустевшую скалу. – Больно хорошо эти душегубы дороги знают, место приглядели удобное. Ты же все проверил, но никого не заметил.
– Моя вина. Проверил, – кивнул Ратибор, – близко никого не было. Подходы к броду мы перекрыли со всех сторон. А скала эта всем известная, да кто же мог подумать, что с нее стрелять начнут? Склоны с этой стороны отвесные, высоко, и напасть никак нельзя, чтобы в полон взять или ограбить.
– Во то-то и оно, – кивнул Евпатий, – что всем известная. Только грабить они и не собирались, похоже.
– Евпраксия жива? – не утерпел Ратибор. – А наследник?
– Жива, – успокоил его Евпатий, – и наследник тоже. Только няньки вокруг нее все погибли.
– Отдали жизни за хозяйку и наследника, болезные, – пробормотал Ратибор, проведя рукой по усам.
Коловрат кивнул в ответ, помолчал немного, раздумывая.
– Лес, говоришь, бескрайний? А за лесом тем бескрайним что у нас? Пронск, кажись, да Ижеславль.
– Ты к чему клонишь, Евпатий Львович? – не понял Ратибор. – Неужель кто из своих на княжича покусился? Пронск-то самого князя Ингваря, брата нашего князя вотчина[10]. Побойся бога! Мало ли на Руси душегубов.
– Не знаю, – пробормотал Евпатий, оглядываясь на повозку, из которой показался бледный, но вместе с тем радостный княжич Федор, – только стрелы-то не от степных луков были. Нашенские.
Ошеломленный сотник молчал, не зная, что и сказать.
А Евпатий вдохнул полной грудью, задержав ненадолго дыхание, затем медленно выдохнул.
– Ладно, – махнул рукой боярин, озираясь по сторонам, решив, что зря разоткровенничался о своих подозрениях с сотником, – разберемся. Забудь пока обо всем, что я тебе наговорил. Может, ты и прав. На разбойников напоролись. Пересчитай да осмотри людей, нужно дальше ехать. Только полдороги осилили. Неизвестно, какие еще гостинцы нас ждут в этих лесах.
Глава десятая
Золотой петух
После того как перекидали скарб и погрузили всех мертвецов в одну из освободившихся повозок, Коловрат приказал двигаться дальше. Федор и Евпраксия с ребенком остались в своей повозке. Княжич порывался ехать дальше рядом на коне и с мечом в руке броситься в погоню за нападавшими, чтобы отомстить за пережитый страх, но Евпатий едва отговорил его. Даже упросил пересесть в повозку, дабы успокоить жену.
– Тебе, княжич, сейчас там самое место, – проговорил Коловрат, выслушав порывистые слова Федора, – возле жены и сына. Ты им сейчас больше нужен. А жизни ваши, позволь, я сберегу. Для того здесь отцом твоим и поставлен.
– Ладно, – хмуро кивнул Федор, полезая в измазанную кровью повозку, – будь по-твоему.
– Не переживай, – кивнул Коловрат. – Ратников у нас достаточно. К вечеру в Переяславле будем. А сейчас поспешать надо. Нечего нам здесь задерживаться. Потом обсохнем.
Большую часть освободившихся коней привязали к повозкам, а нескольких ехавшие в конце обоза ратники взяли под уздцы. Пересчитав людей – от стрел погиб целый десяток, – двинулись наконец-то дальше по лесной дороге. Евпатий приказал усилить передовой отряд и выслать далеко вперед еще один небольшой разъезд, а полсотни конных воинов в полной боевой готовности двигались рядом с повозками.
Втянувшись в гору, они вскоре оставили скалу далеко позади. Дождь зарядил снова, и повозки шли тяжело по раскисшей дороге. К счастью, лошади были в них запряжены самые лучшие из княжеской конюшни, сильнее которых во всей Рязани было не сыскать. А потому хоть и не слишком быстро, но обоз шел к своей цели.
Коловрат, сидя в седле, давно промок, но не обращал внимания на эту сырость, разглядывая замшелый лес, в который они углублялись. Он думал о нападавших, которые смогли уйти, оставшись неузнанными, и в голову ему лезли разные мысли, не добавлявшие радости.
«Кто же это мог быть? – думал Евпатий. – Не татары, точно. Кто-то из наших. Больно уж наглым было нападение. Средь бела дня. Прямо на дороге. Видели ведь, что с охраной поезд идет, и все равно не испугались. Да и путь наш они знали прекрасно. Но как же успели? Ведь об отъезде мы утром еще и сами не ведали».
Коловрат смахнул стекавшие по лицу капли дождя.
«Видать, кто-то шепнул нужным людям, и те подослали убийц на дорогу. Ясное дело, что убить хотели Федора с женой и наследником. Только кто же в княжестве нашем смог на такое дело отважиться? Бояре заговор замутили? Кто? А может, и тут без татар не обошлось? Больно уж они в последнее время заметны стали. А что, может и так быть. Подкупили парочку высокородных предателей, вхожих в княжеский дом, заплатили золотом. Их руками решили обезглавить княжество. Корыстолюбивых и трусливых душ, желающих родину предать, особливо сейчас, перед нападением сильного врага, немало найдется. А татарам только оно и нужно, – бац, и у власти те, кто им готов ворота открыть да хлеб-соль поднести. Вон уже сколько засланцев по Рязани шляется».
Дорога пошла вниз с пригорка. Вокруг все было тихо, никто больше не преследовал и не атаковал отряд Коловрата.
«Хотя это я что-то разошелся, – осадил себя Евпатий, – если татары, то им Юрия нужно было бы перво-наперво устранить, а не наследника. Федор им сейчас без надобности. Он ведь войском не командует. Значит, все-таки свои… Надо будет с Ингварем по возвращении побеседовать, Юрий говорил, что это он ведь должен за крамолу отвечать. Может, знает или подскажет что».
В этот момент с ехавшим чуть поодаль от остальных всадников Коловратом поравнялся Ратиша.
– Прости, что от дум отвлекаю, Евпатий Львович, – проговорил он. – Хотел тебе, пока не забылось, кое-что поведать о людишках, что на нас напали.
– Узнал что? – поднял голову Евпатий.
– Ну, не то чтоб узнал, – проговорил, оглянувшись по сторонам, Ратиша, – скорее, нашел случайно вещицу одну и хочу тебе показать. А ты уж сам смекай, что к чему. Мое дело маленькое.
Он полез за пазуху и вытащил оттуда небольшую округлую пряжку для скрепления накидки на плечах, тускло сверкнувшую в руке. Протянул ее Коловрату. Евпатий взял и стал рассматривать. Это был золотой петух, клевавший семена.
