Учитывая, что инструкторам придется иметь дело с абсолютным «чайником», а время на учебные занятия ограничено, подготовка шла практически без выходных и по очень плотному графику. Те, кто курировал стажировку Лермонтова, боялись, что импульсивный и своевольный поэт может не выдержать нагрузок и выбросит белый флаг, заявив, что с него хватит.
Но поручик оказался человеком на удивление упрямым и, несмотря на то, что к концу дня он падал с ног от усталости и еле доползал до койки в офицерском общежитии, «просить пардону» Лермонтов не собирался.
Обо всем этом Шумилину рассказал подполковник Гаврилов, который сейчас находился в Петербурге XXI века и координировал работу Отдела «Х» с подполковником Щукиным, оставшемся в XIX веке и оттуда руководившим своими подчиненными.
– Александр Павлович, – Гаврилов посмотрел на часы и встал из-за стола своего кабинета на Литейном, – если вы желаете посмотреть на успехи поручика в боевой и политической подготовке, то можете проехать со мной в учебное подразделение. У них сегодня как раз занятия на полигоне.
Шумилин согласился, потому что ему было весьма любопытно понаблюдать – как чувствует себя Лермонтов в столь непривычной для него обстановке.
Через два часа они уже были на месте. Обучаемые в «цифровом» камуфляже на полигоне занимались на штурмовой полосе. Все они были похожи друг на друга, и Шумилин не сразу узнал среди «спецов» Лермонтова. Поручик ловко преодолевал лабиринт, сигал в траншеи и проползал под натянутой над землей колючей проволокой.
Потом начались занятия по рукопашному бою. Здесь Лермонтов выглядел слабовато, но с учетом того, что он не так давно вообще не имел представления о том, чем он сейчас занимался, получалось у него в общем-то неплохо.
– Кураторы говорят, что поручик делает успехи, – сказал подполковник Гаврилов. – Труднее всего у нашего поэта получается работа в группе. Все же он по натуре своей индивидуалист, больше полагающийся на интуицию, чем на опыт и холодный расчет. Поэтому мы заставляем его работать в составе отделения. Вроде получается. К тому же из наших ребят – тех, с которыми ему чаще всего приходится работать, мы готовим ядро его будущего отряда. У многих из них уже есть боевой опыт. Кстати, занятия вроде закончились. Давайте подойдем поближе и поговорим с нашим «прикомандированным из XIX века».
Шумилин и Гаврилов подошли к группе молодых парней, горячо обсуждавших недавние занятия по огневой подготовке, и увидели Лермонтова, с улыбкой слушавшего собеседника – высокого белобрысого парня со шрамом на щеке.
– Миша, ты не спеши, целься лучше – в бою «бэка» расходуется на удивление быстро. В самый неподходящий момент патроны могут закончиться. К тому же сам магазин кое-что весит. Вот и прикинь – сколько ты можешь взять с собой боеприпасов, учитывая, что помимо штатного оружия и магазинов к нему, ты потащишь на своем горбу еще много чего нужного в боевом походе.
– Серж, да это мне все понятно, – ответил Лермонтов. – Только вот никак не могу справиться с собой. Стреляешь – и все пули летят прямо в цель. К тому же мне порой кажется, что это не мишени, а враги. Хочется быстрее их всех убить…
– И в этом тоже твоя ошибка, Миша, – сказал белобрысый, – в бою важно не количество, а качество поражаемых целей. В первую очередь следует уничтожать самых опасных противников. То есть хорошо вооруженных или из числа командного состава. Собственно, в этом и заключается принцип снайперской стрельбы.
– Значит, получается, что следует убивать наиболее храбрых и доблестных джигитов, – поморщился Лермонтов. – Как-то все это мне не по душе. Хотя я не стану с тобой спорить…
– Странные вещи ты говоришь порой, Миша, – покачал головой белобрысый, – словно ты с луны свалился… А, впрочем, ладно, – он махнул рукой, видимо, что-то вспомнив, что говорило ему начальство о новеньком.
Тут поручик заметил нас и, извинившись перед своим собеседником, направился в нашу сторону.
– Здравствуйте, Александр Павлович, здравия желаю, господин подполковник, – поздоровался он с Шумилиным и Гавриловым. – Как там дела у нас дома? Все ли в порядке? Я полагаю, что ваш визит сюда связан с обычным человеческим любопытством?
– Здравствуйте, Михаил Юрьевич, – рассмеялся Гаврилов, – в России XIX века много произошло интересного, но я вам потом обо все расскажу. Что же касается вас лично, господин поручик, то могу лишь сказать одно – вам предстоит еще недели две позаниматься здесь, обучаясь основам боевых действий в горах, с учетом нашего богатого опыта и нашей техники.
– Вот, значит, как, – задумчиво произнес Лермонтов, – что ж, у вас здесь действительно есть чему поучиться. Я за эти две недели узнал много полезного для себя. И ваши люди мне тоже очень понравились. Они настоящие воины, храбрые, умелые и… беспощадные. Впрочем, после того, что мне довелось услышать про Буденновск и Беслан, я стал их понимать. В наше время так не воевали. А не скажете ли вы мне, Владимир Николаевич, чем мне придется заниматься, когда я вернусь в Петербург XIX века?
– В Петербурге, скорее всего, ничем, – сказал Гаврилов. – Вы снова вернетесь на Кавказ, где займетесь – конечно, с нашей помощью – созданием спецгруппы, которая, после соответствующей подготовки, станет выполнять задачи по пресечению снабжения немирных горцев боеприпасами, деньгами и людьми. В самое ближайшее время мы намерены установить на Черном море плотную блокаду кавказского побережья. Но, скорее всего, некоторые мелкие суденышки все же сумеют прорваться через эту завесу.
Задачей вашей спецгруппы, Михаил Юрьевич, будет обнаружение и перехват тех, кто перевозит боеприпасы от места выгрузки в мятежные районы, и тем самым лишение немирных горцев подпитки боеприпасами и наемниками извне. Работа эта будет нелегкая и опасная. Как-никак те, кто будет по тайным тропам везти свой груз в горы, хорошо знают местность, умеют маскироваться в «зеленке» – вы уже знаете, что это такое. – Лермонтов, внимательно слушавший Гаврилова, кивнул. – А потому вам надо уметь ориентироваться в той самой «зеленке» не хуже, чем местные жители, научиться избегать засад и, в свою очередь, самим устраивать засады на пути движения караванов.
В своей деятельности вам придется взаимодействовать с нашими кораблями, которые будут осуществлять блокаду кавказского побережья. А это значит, что понадобятся люди, которые должны хорошо разбираться в нашей электронике и уметь эксплуатировать средства связи. Поэтому вы отправитесь на Кавказ с двумя-тремя помощниками из числа наших военнослужащих. Возможно, это будут те, с кем вы сейчас обучаетесь в этом центре.
Поэт, услышав последние слова подполковника, непроизвольно обернулся, посмотрев на своих сослуживцев, которые, закончив перекур, уже строились на площадке перед учебными классами, чтобы отправиться в аудиторию, где должны были начаться новые занятия.
– Да-да, Михаил Юрьевич, – понимающе кивнул Гаврилов, – не будем отрывать вас от
