Объективно свои ощущения в тот момент могу охарактеризовать так: повышенная утомляемость, непроходящее ощущение усталости, потливость (особенно ладоней и ног), плохой сон, повышенная нервозность, возбудимость, нетерпимость к окружающим. Неприятно удивило нас выпадение волос уже после госпиталя.
Экипаж лодки в целом сохранился, но из 13 человек, прошедших обследование, матросов и старшин срочной службы отправили в запас, офицеров и сверхсрочников спросили, где хотят служить, и по возможности перевели. В. Бондаренко ушел на дизельные лодки, а затем через пять лет вернулся командиром БЧ-5 на атомные, Н. Д. Скворцов перешел в учебный центр, А. Н. Рубайло вскоре тоже туда перевелся. Я длительное время был за штатом, так как не соглашался на береговые должности, а затем все-таки получил назначение в экипаж. Т. Г. Шевченко длительное время служил в учебном центре, затем вновь, уже мичманом, плавал на подводных лодках второго поколения. Он как-то сказал, что старшина 1 статьи Фуре умер через два года после демобилизации, то есть в 1962 г. Явилась ли эта смерть результатом переоблучения, не знаю, но думаю, что да, ведь ему в то время было 22 года».
Невезучая «К-19»Моряки, как и все люди, вступающие в контакт со стихиями, достаточно суеверны. Например, они твердо убеждены в том, что бывают корабли везучие и невезучие. Конечно, многое на корабле зависит от экипажа и от порядка, раз и навсегда установленного (или так и не установленного). Как бы то ни было, но одни лодки служат годами без малейших происшествий, а другие — не выходят из череды несчастий. К таким атомоходам следует отнести лодку Северного флота «К-19».
Предвестником несчастий послужил символический эпизод: при спуске со стапелей первой ракетной атомной лодки «К-19» традиционная бутылка шампанского не разбилась о форштевень после первого броска.
Казалось бы, все беды лодки начинались с технического отказа, от которого не застрахован ни один корабль, включая и те, где боевая выучка на высоте. Но это не так, и обширный список аварий тому свидетельство.
Еще при строительстве в трюме лодки произошел пожар, в результате которого двое специалистов получили серьезные ожоги. Тогда это можно было объяснить случайностью.
Следующая авария оказалась серьезной. Во время швартовых испытаний на подводной лодке осуществлялся первый пуск реактора. Как правило, он производился под контролем командира БЧ-5, офицеров пульта управления и специалистов завода. Организация работ была низкая, приборы, измеряющие давление в контуре, оказались отключенными. Пока разобрались, почему они не показывают, допустили переопрессовку систем первого контура — дали давление, в два раза превышающее норму. Необходимо было произвести ревизию первого контура реактора. Но это означало отсрочку ввода лодки в строй на многие месяцы, большие дополнительные денежные затраты, наказание виновных. Аварию скрыли. (Это решение будет стоить жизни восьми офицерам, старшинам и матросам 4 июля 1961 г.)
При швартовых испытаниях был также выведен из строя один реактор. Опуская компенсирующую решетку, деформировали внутреннюю сборку. Материальный ущерб исчислялся 10 млн рублей. Ввод лодки в строй задержался на длительный срок.
Через восемь месяцев на «К-19» произошла авария атомной установки, аналогичная аварии на «К-8». В то время подобные аварии были запрограммированы, поскольку гарантированный ресурс парогенераторов составлял 500–1000 часов.
4 июля 1961 г. лодка находилась в Северной Атлантике на боевых учениях (командир-капитан 2 ранга Н. В. Затеев). Из-за резкого падения давления воды и падения уровня вследствие большой течи первого контура (напомню, что еще раньше он был переопрессован) сработала аварийная защита реактора. С его активной зоны, дабы она не сгорела, надо снимать остаточное тепловыделение, то есть подавать в реактор холодную воду. Штатной системы для этой цели тогда не существовало.
Повреждение тепловыделяющих элементов (твэлов) реактора, в которых находится уран, привело бы к опасному росту радиоактивности и угрозе жизнедеятельности личного состава. Было принято решение смонтировать нештатную систему для охлаждения реактора. Эта работа требовала неоднократного и длительного нахождения специалистов (офицеров, старшин и матросов) в необитаемых помещениях реакторного отсека в зоне воздействия радиации, в данном случае активных газов и аэрозолей.
Задача была выполнена очень дорогой ценой: от переоблучения погибли (скончались через неделю после доставки в госпиталь) командир дивизиона движения капитан-лейтенант Ю. Повстьев, командир группы автоматики лейтенант Б. Корчилов, старшина 1 статьи Ю. Ордочкин, старшина 2 статьи Е. Кашенков, матрос С. Пеньков, матрос Н. Савкин, матрос В. Харитонов, главный старшина В. Рыжиков.
Дозу облучения, значительно превышающую допустимую, получили командир БЧ-5 капитан 3 ранга А. Козырев, капитан-лейтенант В. Енин, старший лейтенант М. Красичков, главный старшина И. Кулаков. Козырев скончался летом 1970 г. Врачи заявили, что его кровеносная система была практически разрушена и только могучий организм позволил ему прожить и проработать почти девять лет после облучения. Похоронен капитан 1 ранга А. Козырев в Севастополе в аллее Героев. Все погибшие получили дозы облучения от 5000 до 6000 бэр.
Но вернемся к событиям на аварийной «К-19».
Подводная лодка осталась с одним работающим реактором, с загрязненными радиоактивными газами и золями отсеками, без связи с берегом из-за потери изоляции антенн. Командиру удалось сблизиться с двумя дизельными подводными лодками и с их помощью связаться с берегом. На буксир взять атомоход мешала штормовая погода, однако эвакуировать личный состав, пострадавший от облучения, удалось. В конечном итоге экипаж по решению командира покинул загрязненный корабль без разрешения «берега», перейдя на дизельную лодку. На все тревожные доклады по радио с «берега» выдавали рекомендации — кормить переоблученных моряков свежими фруктами и овощами и поить соками, которых на борту не было.
Спасательное судно прибуксировало лодку в главную базу флота. Был произведен восстановительный ремонт, но на этом беды ее не закончились, и флотская молва окрестила ее «Хиросимой».
В 1975 г. американская пресса сообщила, что атомная лодка США «Гетоу» в ноябре 1969 г. столкнулась в подводном положении с советской субмариной в Баренцевом море. Пресса не скрывала, что поход «Гетоу» в Баренцево море осуществлялся по плану Центрального разведывательного управления
