Тут мимо нас, вывернув из приоткрытых дверей, ведущих в спортзал, появился Геша… Геннадий, пацан из моего класса, играющий у меня в команде на позиции хавбека.
Тащит мешок, явно с остатками невынесенного мусора.
— Поберегись! — орёт он неожиданно громким голосом, — зашибу ненароком!
И ведь явно метит в стоящего посреди лестницы учителя, при этом, мастерски обойдя меня, стоящего на костылях. Мельком замечаю, что внизу по лестнице ребята собрались, да и сверху нездоровое шевеление заметно. Вроде, я такого внимания к своей персоне не замечал до этого… или…
А вот что «или» додумать не успел…
— Ты, урод, куда смотришь?!
И звук хлёсткого удара… шум падающего на ступеньки лестницы тела… вой парня.
Я перевожу взгляд на физрука.
Стоит опешивший, явно злой, кулак потирает, а Геша немного в стороне валяется, на бетонных ступенях лестницы, подвывая, прижимает к лицу ладони, а между пальцев…
А между пальцев у пацана — КРОВЬ!!!
У меня срывает крышу!
Излюбленный удар в промежность наконечником правого костыля.
Ведь отбил бы физрук мой удар, точно бы отбил, или сумел бы увернуться, но, видно, был сам обескуражен чем-то.
— Ты, какого… детей бьёшь, урод?! — ору я.
И вдруг понимаю, а ведь всё это постановка. Подстроено.
Кем? И зачем? Вот, что главное!
Геша уже не воет, только нос утирает, и довольный с пола рассматривает, как корчится на корточках наглый физрук.
И тут на мои вопли, сверху по лестнице, спускается толпа ребят во главе с Алинкой, а снизу, со стороны цокольного этажа, Волк со своей шайкой появился.
— Тебя кто-то ударил? — спрашивает Алинка Гешку.
Тот опять, я точно это замечаю, прячет довольный взгляд в пол, и плачущим голосом выдаёт:
— Константин Константинович мне кулаком нос разбил! — и хнычет, — а я ведь только мусор выносил!
Все переводят взгляд на физрука.
Тот явно прочухал, что влип в историю, но нагл безмерно!
— А ну расступились, выкидыши, дали пройти дяде!
И выпрямляется с трудом.
— А тебе, — поворачивается он ко мне всем корпусом, — не жить! Ты — труп! — и такая злоба в его глазах, — ты ударил учителя, я тебя посажу, суку!
Я же начинаю потихоньку понимать, что тут произошло.
Не я цель подставы, а как раз этот выкидыш мента. У него родители до сих пор в оба работают ментовке.
— Не вопрос! — отвечаю я. — Георгий, — обращаюсь я к пострадавшему, — ты готов заяву в полицию на того, кто тебя ударил написать?
— Я его не бил! — сразу просёк ситуацию физрук. — Я его по лицу не бил!
Я же только довольный ухмыляюсь.
— Может быть, вы и мне смертью только что не грозили, и возможным уголовным преследованием? — улыбаюсь я ему в ответ улыбкой аллигатора.
Пауза.
Он выкатил на меня глаза. Потом, икнув, огляделся вокруг.
Во, дела, а тут ещё Волк с ребятами из-за спины биты показали, а в группе, которую вела Алинка, пара корейцев затесались, и вижу, что всё происходящее на лестнице, тайком снимает на смартфон мой верный зам.
— Это самосуд! — заверещал он и с ходу попытался кинуться сторону Алинки.
Увы, урод, но давать такую возможность покалечить мне сестрёнку я был не намерен.
Не спорю, я не умею, пока не умею, быстро двигаться и бегать на ногах, но вот молниеносно просунуть ему между ног костыль… был в состоянии.
Падение тела после рывка и уже на нём, через пару мгновений, куча мала.
— Вяжи суку ментовскую! — орёт во всё горло Вован.
И я вдруг понимаю, что через несколько часов нас тут будут прессовать следователи. Парни реально на физрука злые и как бы, в натуре, до самосуда не дошло.
Но и отпускать этого урода не в наших и, тем более, не в моих интересах.
— Этот гад меня домогался! Прохода не даёт! — прошептала мне на ушко, подошедшая вплотную и прижавшаяся ко мне всем телом, сестрёнка.
Я же повернул голову к стоящему рядом со мной заму.
— Мусор высыпите и на голову этому уроду завяжите мешок. Ноги, руки тоже в вязку. И потихоньку предупреди всех — молча, всё делаем молча! И Волка попроси, чтобы ко мне подошёл.
А между тем, этого урода изредка парни пинают.
Завалили его, прижав к бетонному перекрытию и все, кому не лень, пинают, пытающееся вырваться из западни тело.
Но корейцы парни простые — увидели насилие над детьми и впряглись по просьбе ребят, работающих вместе с ними в их бригаде. А в принципе, они, оказывается, весьма крепкие ребята, хотя и росточком не вышли.
— Чего предлагаешь, принц? — раздался тихий голос рядом.
Поворачиваю голову.
Саня стоит, скалится довольной улыбкой, но вот в глазах сильная опаска.
— У этого урода в друзьях половина ментовки. Девки на него не раз до этого, за домогательства, заявления писали, но не регистрировали их и директриса против была. Замяли пару раз, а эта гнида, и вовсе берега потеряла. Но есть шанс. У него с Натальей нашей контра, друг друга по какой-то причине явно ненавидят. Хотя, чего гадать, она у нас баба видная, а этот кобель старается ни одной юбки не пропустить. А потому, я сам предлагаю отпинать его, но вот как дальше быть…
Я тоже в ответ оскаливаюсь.
— Так ведь пинают! — показываю я взглядом на то, что происходит.
Саня только отмахивается.
— Разве так бьют?
Я же смотрю, как на голову физруку мешок приделывают, а до этого, чтобы он сильно не орал, грязную тряпку в рот, вместо кляпа, Димон ему запихал. Я же…
— Серж, — тихо шепчу я подошедшему за дополнительными указаниями заму, — смотрите, не придушите урода раньше времени, а то, вон, ребята ему на шею верёвку мастрячат, чтобы мешок с головы не слетал. Проконтролируй! — а у самого взгляд зацепился за бляху
